ПРЕДАТЕЛЬСКАЯ СВОБОДА

В решении этой главной задачи современная архитектура использует любые пригодные пластические средства. Похоже, она совершенно избавилась от «комплекса неполноценности», связанного с применением криволинейных, геометрически неправильных форм. Она освободилась не только от жесткой классической симметрии большой формы, но и от механистической регулярности, ортогональной робости в ее пластической разработке. Архитектор владеет настолько мощным арсеналом конструктивных возможностей, его пространственное мышление настолько раскованно и свободно от предвзятых архитектурных догм, что в принципе может совместить едва ли не любую функциональную технологию с едва ли не любой пространственной формой. Придать любой заданной функции желаемую форму. Вписать в любую заданную форму нужную технологию. Конечно, такая свобода небеспредельна, и все-таки в значительной мере она присутствует на практике.

Не этим ли определяется, в частности, уже упоминавшаяся парадоксальная тенденция современной западной архитектуры использовать в новых постройках своеобразные «цитаты» из старых архитектурных стилей. В прежние времена подобные возвраты к классике были продиктованы, как правило, искренним желанием прикоснуться к ее вечным истинам. Теперь такие проявления, как его называют, «постмодернизма» чаще всего служат циничной демонстрацией неограниченных возможностей современного архитектора, своеобразной пластической вседозволенности, которую он исповедует в своем творчестве. Такая эклектика, как бы оптимистически ее ни объясняли, служит показателем определенного кризиса.

Понятно, когда архитектор борется с угрозой однообразия в жилищном строительстве, настаивая на расширении номенклатуры стандартных изделий и приемов их блокировки. Однако гораздо менее понятно, когда пугающий призрак однообразия встает из утомительного хаоса претендующих на уникальность форм общественных зданий. Когда однообразие становится порождением той самой желанной свободы формы от функции в трактовке пространственной структуры сооружения, за которую боролось не одно поколение архитекторов XX столетия. Вот какой предательской грозит стать эта завоеванная с таким трудом свобода пластического решения здания-скульптуры.

Оказывается, наличие определенных сдерживающих факторов, связанных с конструкцией, технологией, наконец, с жестким формальным каноном — одним словом, внешней дисциплины,— столь же необходимо для архитектурного творчества, как и определенная мера свободы от них. Чрезмерное ослабление этих дисциплинирующих ограничений не дает возможности углубиться в поиски наилучшего решения, порождает поверхностность архитектурного мышления. Более того, обнаруживает принципиальную ограниченность, повторяемость пластических возможностей архитектурной формы, которая сама по себе требует определенной упорядоченности. Призрак регулярного порядка, системы снова появляется на горизонте. Как парадоксальное условие разнообразия в не менее парадоксальном однообразии уникальных зданий-скульптур.

В поисках или даже в предощущении этой целостности естественно прежде всего обратиться к взаимоотношениям зданий между собой. Точно так же как в свое время классическая архитектура сооружения обрела себя, сумев упорядочить взаимоотношения между своими частями (вспомним античный ордер). Встав на такую точку зрения, сразу же понимаешь, что из всех «несвобод», с которыми так исступленно боролась современная архитектура, она оставила без внимания лишь одну, но самую главную «несвободу» — саму концепцию здания-скульптуры. Здания, жестко ограниченного определенной формой и объявляющего себя центром окружающего пространства. Здания, игнорирующего то, что пространство нашей жизни утратило статичность и беспредельность размеров, оно стало переменчивым, подвижным и более тесным.

В этих условиях пересмотр классической концепции здания-монумента становится неизбежным. Это не значит, конечно, что здание-скульптура полностью сходит со сцены — как и всякое значительное достижение прошлого, оно продолжает играть определенную (и важную) роль в современной архитектуре. Однако всякий раз в конкретной, обусловленной специфическими задачами и особо подходящей ситуации. Здание-скульптура все больше перестает быть массовым явлением и уж тем более единственной, не имеющей альтернативы концепцией пространственной организации сооружения. Все чаще оно уступает дорогу иной концепции — здания-структуры, которая несет с собой новые методы освоения пространства, насыщенного динамичной, всепроникающей активностью современной жизни.