Псков, XIV-XVI века

Древнейшие из сохранившихся в Пскове памятников каменной архитектуры были уже рассмотрены выше вместе с одновременными им памятниками архитектуры Новгорода. Это было сделано потому, что в названных псковских храмах (соборы Ивановского и Мирожского монастырей) еще нет специфически псковских, отличающих их от новгородских храмов особенностей и они являются памятниками архитектуры Новгородской земли в такой же мере, как и храмы того же времени в Старой Ладоге или в Старой Руссе. XIII в. был для Пскова временем вынужденного застоя в развитии каменной архитектуры, объяснявшегося теми же причинами, что и в Новгороде, но сказывавшегося здесь с еще большей остротой.

Лишь в начале XIV в. псковские зодчие сделали первые шаги на своих, отличных от новгородских, путях развития каменной архитектуры, исходя, с одной стороны, из форм псковских построек более раннего времени, а с другой - из особенностей местных строительных материалов. Собор Снетогорского монастыря близ Пскова, построенный в 1310 г., ни в какой мере не отражал последних достижений новгородской архитектуры, но повторял формы и композицию собора псковского Мирожского монастыря, измененного к этому времени надстройкой западных углов. В соответствии с этим Снетогорский собор с самого начала имел западный фасад, увенчанный тремя расположенными на одном уровне полукруглыми закомарами, тогда как композиция его восточной части оставалась такой же, как и в Мирожском соборе, и вполне соответствовала этому типу бесстолпного, крестообразного в плане здания с низкими угловыми пристройками. Боковые фасады Снетогорского собора еще более асимметричны, чем первоначальные боковые фасады его прообраза XII в. Там восточным пристройкам - боковым апсидам, полукруглым в плане и покрытым полукуполами - с запада соответствовали квадратные в плане, покрытые по закомарам части, имевшие, однако, одинаковую высоту с восточными. В Снетогорском соборе при таких же боковых апсидах, как в Мирожском, западная часть каждого бокового фасада имеет вид высокой двухэтажной стены, завершаемой горизонтальным свесом кровли, и только плоская ниша с полукруглым верхом в нижней части фасада в какой-то мере отвечает своей высотой боковой апсиде.

Псков. Рожденственский собор Снетогорского монастыря. 1310 г. Вид с востока

Благодаря такой асимметрии объемная композиция Снетогорского собора еще сильнее, чем Мирожского, была наделена чертами живописности. Этому способствовало и отсутствие вертикальных членений на западном фасаде, имевшем вид более широкой, нежели высокой гладкой стены, увенчанной тремя закомарами, простая профилировка которых опиралась на консоли из двух выпущенных из стены рядов камня. Впечатление живописности, производимое внешним видом Снетогорского собора, усиливалось и убранством его барабана, где вместо обычного пояска арочек, повторявших в уменьшенном виде очертания закомар, проходил ряд выступающих треугольных фронтончиков, опиравшихся на вертикальные столбики-консоли, - мотив, не повторявший очертаний конструктивных форм и вносивший известное разнообразие в убранство фасадов.

Псков. Рожденственский собор Снетогорского монастыря. Продольный разрез

Псков. Рожденственский собор Снетогорского монастыря. План

Эти фронтончики и столбики (восстановленные при последней реставрации собора в 1950-х гг.) сложены из топких, но довольно длинных кусков местного плитняка, из которого построено здание собора. В отличие от псковских построек XII в. (Мирожский и Ивановский соборы), сооруженных из камня и плоского плитного кирпича, в Снетогорском соборе кирпич не применялся вовсе. Фундаменты, стены, арки, своды, проемы, убранство фасадов - все выполнялось из одного местного камня, девонского известнякового плитняка, которым так богата Псковская земля. Псковский плитняк можно было пережигать на известь, и на ней вместе с песком, но без примеси толченого кирпича, велась кладка псковских построек, стены которых во избежание разрушения плитняка (иногда довольно рыхлого и пористого) выветриванием покрывали известковой побелкой. Свойствами псковского плитняка объясняются значительная толщина стен и столбов возведенных из него зданий, небольшие пролеты сводов, а также невысокий рельеф и округлые, "обтекаемые" очертания выпуклых декоративных деталей, а также преобладание в убранстве фасадов углубленного рельефа.

Псков. Рожденственский собор Снетогорского монастыря. Южный фасад

Собор Снетогорского монастыря свидетельствует о верности псковских зодчих начала XIV в. композиционным приемам и формам, характерным для более ранних построек их города. Троицкий собор, сооруженный полувеком позже, в 1365-1367 гг., известный лишь по рисунку конца XVII в., уже был ответом на новые задачи, возникшие перед зодчими после Болотовского договора 1348 г., окончательно закрепившего независимость Пскова от Новгорода. В новом соборе его зодчий (мастер Кирилл?) должен был показать, что это собор столичного города независимой от Новгорода Псковской земли. Это делает понятным желание зодчего наделить свою постройку большим величием и подчеркнуть ее родство с более ранними сооружениями Пскова.

Псков. Рожденственский собор Снетогорского монастыря. Вид с северо-запада. Реконструкция П. Н. Максимова

Квадратный четырехстолпный храм и три притвора, из которых западный был двухэтажным и имел одинаковую ширину с храмом, могли быть заимствованы из предшествовавшего собора 1194-1197 гг., а прием размещения закомар па двух разных уровнях, примененный на западном фасаде Мирожского собора, был повторен и здесь. Но назначение Троицкого собора, требовавшее от него более торжественного облика, и его местоположение, делавшее его видимым отовсюду, заставили сделать его композицию центрической и увенчать такой группой закомар каждый фасад его основной части. Лишь группа из трех ниш в средней закомаре да зубчатые нижние обломы профилировки закомар были похожи на то, что можно видеть в новгородской церкви Федора Стратилата на Ручье 1360-1361 гг.

Приемы, которыми зодчий псковского Троицкого собора наделил свою постройку торжественным и величавым характером, были известны русской архитектуре более раннего времени. К ним относятся прежде всего стройные пропорции, вероятно, правильно переданные рисунком XVII в., затем членения фасадов лопатками на узкие и высокие прясла и пучкообразные лопатки. К ним же относится и ярусное размещение закомар над западным притвором и над основным объемом, но здесь подъем средних закомар каждого фасада последнего придает ему стройность и динамичность и теснее связывает его с пьедесталом под барабаном, первоначально увенчивавшимся, быть может, трехлопастными кривыми, как в соборе полоцкого Спасо-Евфросиньева монастыря.

В 1465 г. первоначальные свинцовые кровли собора были заменены тесовыми и полукруглые закомары превратились в треугольные щипцы, равно как и кокошники пьедестала под барабаном, получившего восьмигранную форму. Своеобразными стали завершения фасадов основного объема: среднее прясло венчалось треугольным щипцом, а боковые, покрытые теперь на один скат, лишились своих осей симметрии. Это сделало фасады более целостными, одноосевыми, с единственной для каждого осью симметрии, проходившей через середину среднего прясла, а не с тремя ритмически повторяющимися осями. Множественность уступила место единству, масштаб здания изменился в сторону кажущегося увеличения его размеров. Неудивительно, что такие завершения фасадов применялись и получили дальнейшее развитие в позднейших (XV-XVI вв.) псковских церквах, перед которыми ставились иные задачи, чем перед Троицким собором.

Псков. Троицкий собор. 1365-1367 гг., мастер Кирилл (?). Рисунок XVII в. (ГИМ)

Это были приходские церкви, бывшие иногда соборами отдельных "концов" города, или церкви небольших монастырей. Их зодчим приходилось заботиться о достаточной вместительности и в то же время о невысокой стоимости. Этим объясняются сравнительно небольшая высота этих церквей, их пониженные апсиды, последующее (но часто предусмотренное заранее) расширение их низенькой, иногда не имевшей сводов, галереи, и пристройка к ней одного или двух приделов, позволявших служить в один день раннюю и позднюю обедни (по церковным правилам нельзя служить две обедни в один день на одном престоле). Это отвечало интересам широких слоев населения города, особенно ремесленников, рано начинавших свой трудовой день.

Псков. Церквь Василия с Горки. 1413 г. Вид с северо-востока

Градостроительное значение таких церквей было более скромным, чем Троицкого собора, господствовавшего над всем городом. Они были композиционными центрами лишь небольших частей города, придававших ему своеобразие своим повторением в разных местах. В то же время для их строителей и прихожан это были "свои" церкви, строившиеся на их средства, для себя, и обслуживавшиеся духовенством, содержавшимся также на их средства. Находясь в окружении жилой застройки, псковские церкви, хотя и выделялись на ее фоне и возвышались над ней, но казались близкими ей приветливым характером своей архитектуры.

Псков. Церквь Василия с Горки. Восточный фасад

Псковские зодчие не сразу пришли к характерному для их города типу храма: XIV в. и начало XV в. были временем исканий. В это время строились храмы с одной апсидой, как в Новгороде (церковь Михаила Архангела на Городце в Пскове, 1339 г., собор в Изборске, 1341 г.), а также церкви с позакомарным покрытием вроде псковской церкви Василия Великого с Горки (1419). В псковских церквах последующего времени позакомарные покрытия были редкими, но другие особенности Васильевской церкви получили широкое распространение. Таковы круглые западные столбы и закругленные со стороны алтаря восточные, приподнятые выше сводов среднего и поперечного нефов подпружные арки и трехапсидный алтярь со средней апсидой, близкой по высоте к половине основного объема, и еще более низкими боковыми. Сводчатое подцерковье не получило в Пскове широкого распространения, но низкие галереи, охватывавшие церковь с трех сторон, как и примыкавший к одной из них и открытый вовнутрь придел, стали в дальнейшем обычными.

Псков. Церквь Василия с Горки. Поперечный разрез

Псков. Церквь Василия с Горки. План

Сравнительно приземистые пропорции здания снаружи, обусловленные невысокими пристройками (галереи, апсиды), закрывавшими низ основного объема, композиция интерьера с низенькими, как жилые помещения, галереями, освещаемыми такими же, как там, небольшими окнами, и равномерно освещенным главным храмом с игрой светотени на круглых столбах и ступенях подпружных арок - таковы были главные средства, которые делали церковь приветливой и "по-домашнему" уютной. Интерьерам новгородских церквей нередко придавали торжественный характер их фрески, одновременно ослаблявшие впечатление материальности стен и сводов. В псковских церквах фресок часто не было, и контраст белых стен, сводов и столбов с многоцветной стеной иконостаса делал их интерьеры менее строгими, но более живописными.

Дополнительными средствами, усиливавшими впечатление, производимое внешним видом псковских церквей, были декоративное убранство фасадов и цвет. Убранство фасадов было скромным: членившие фасады основного объема широкие и плоские лопатки были мало заметны, как и самый ритм их; все три прясла боковых фасадов имели разную ширину, причем восточные были уже, чем самые лопатки. Таким образом, прясла казались не заполнением между конструктивным каркасом, но плоскими нишами массивной стены.

Впечатление массивности смягчали дорожки из трех рядов углубленной узорной кладки, венчавшие апсиды и барабан, но на последнем они усложнялись еще рядом миниатюрных ниш с полукруглым верхом. Кладка их не из кирпича, имевшего единообразные размеры и четкие грани, но из плитняка делала эти до­рожки более нежными, чем в новгородских постройках XV в. Это же относится и к выпуклым декоративным деталям - треуголь­ным бровкам над окнами барабанов и "аркадой" на средней апсиде, выложенным из плитняка с профилем полувалика. Нако­нец, известковая побелка фасадов, покрывавшая и плоскости стен, и детали, была последним средством придания внешнему облику псковских церквей приветливого, лирического характера. Кровельный материал - тес, лемех, реже черепица и кровель­ный свинец - своим серым цветом не нарушали этого впечат­ления.

Методы решения практических и художественных задач, сто­явших перед псковскими зодчими при постройке храмов, соответствовавших укладу жизни их вечевой республики, мы рассмотрели на примере церкви Василия с Горки. Но господствующим типом храма в Псковской земле (как и в Новгороде) стал тип четырех­столпной церкви с пониженными угловыми частями. Меньшая по объему и более дешевая, чем такая же церковь с позакомарным покрытием, она в большей степени соответствовала и новым идео­логическим задачам.

Одни из псковских церквей с пониженными углами имели завершение фасадов, аналогичное тому, какое имел Троицкий собор, получивший в 1465 г. поверх закомар прямоскатные крыши, двускатные над средними третями фасадов и односкатные над боковыми, пониженными. Небольшой уступ, разделявший эти крыши (и давший повод называть такие покрытия шестнадцатискатными), придавал фасадам некоторую трехчастность, но все же здесь в отличие от церквей с позакомарными покрытиями боко­вые трети не имели осей. Поэтому здесь не было ритмического повторения прясел, увенчанных одинаковыми закомарами, и все здание с его более целостными одноосевыми фасадами казалось меньше и интимнее.

О том, что псковские зодчие стремились к созданию такого впечатления, говорит достаточно убедительно эволюция покрытий псковских церквей от шестнадцатискатного к простому восьмискатному, при котором совсем исчезает трехчастность фасадов и еще более усиливаются в них черты уюта и интимности. Церковь с. Мелетова (1462-1463) имеет такие же, как и в Троицком со­боре, шестнадцатискатное покрытие и восьмигранный, с узкими диагональными гранями пьедестал под барабаном. Форма щип­цов, венчающих каждую грань барабана, повторяется в щипцах над средними пряслами фасадов, что придает церкви торжествен­ный характер.

Церковь Косьмы и Дамиана с Примостья в Пскове (1462) при такой же точно крыше уже не имеет пьедестала в основании ба­рабана, возвышающегося непосредственно над коньками крыши, а фасады построенной в том же году церкви Михаила Архангела городка-крепости Кобыла (ныне село Кобылье городище) завер­шаются пологими треугольными щипцами. Пьедестала под бара­баном в этой церкви тоже нет, что соответствует ее сводам, слив­шимся в одно целое с подпружными арками (так же, как и в церкви Косьмы и Дамиана с Примостья).

Пологие щипцы и относительно небольшая высота псковских церквей вместе с узорными дорожками барабана и апсид, широкими и плоскими лопатками, почти сливавшимися с гладкими бе­лыми стенами, делали эти здания уютными и приветливыми в еще большей степени, чем новгородские церкви с трехлопаст­ными завершениями фасадов. Те обладали более стройными пропорциями, а трехлопастные кривые, венчавшие фасады, повторялись в декоративных трехлопастных и ползучих кривых, соеди­нявших лопатки над каждым пряслом. Здесь же такие кривые были не повторением завершения фасада, но новым мотивом, вносившим большее разнообразие и, следовательно, большую живописность в скромное убранство фасадов.

Псков. Церковь Успения в Мелетове. 1462-1463 гг. Реконструкция

К тому же псковские зодчие трактовали эти трехлопастные и ползучие кривые с большей свободой и непринужденностью, чем новгородцы. Часто верхние точки ползучих кривых над боковыми пряслами фасадов поднимались выше нижних точек средней трехлопастной кривой. Среднее полукружие последней нередко делалось очень маленьким по сравнению с боковыми четвертями круга этой фигуры, а иногда вместо трехлопастной здесь дела­лась пятилопастная кривая. Ползучие кривые над боковыми тре­тями несимметричных боковых фасадов церквей отличались своими размерами и уклоном, что соответствовало и различному уклону, и размерам скатов щипца - длинному и более пологому западному и более короткому и крутому восточному над наиболее узким пряслом фасада.

Псков. Церковь Успения в Мелетове. 1462-1463 гг. Поперечный разрез

Псков. Церковь Успения в Мелетове. 1462-1463 гг. План

Псковские зодчие со второй половины XV в. применяли про­стые восьмискатные покрытия церквей, удобные для стока дож­девой воды и наиболее подходившие для придания этим зданиям правившегося псковичам приветливого облика, который гармонировал с окружавшими их жилыми зданиями, имевшими такие же прямоскатные крыши, а иногда и каменные подклеты той же вы­соты, что и пристройки церквей. Шестнадцатискатные покрытия в их упрощенном варианте, без пьедестала под барабаном, встре­чались в виде исключения (церковь Петра и Павла "на брезе", 1540). Декоративное убранство барабана и апсид, примененное в 1413 г. в церкви Василия с Горки, псковские зодчие XV-XVI вв. применяли в своих постройках без изменения, но в соче­тании с соединявшими лопатки трехлопастными и ползучими кривыми. Причиной такого постоянства было соответствие этого убранства как свойствам местного плитняка, не допускавшим большого выноса и сложной профилировки деталей, так и тому характеру, которым псковичи наделяли свои церкви.

Зато псковские зодчие проявили большую изобретательность в компоновке пристроек к своим церквам. Эти пристройки также выполняли двоякую роль: увеличивали полезную площадь зданий и усиливали производимое ими впечатление уюта и живопис­ности. Галерея с трех сторон, такая же галерея с приделом, при­мыкающим к ней (церковь Николы со Усохи, 1536), галерея с двумя приделами, несимметричными (церковь Успения с Паро­менья, 1521) или симметричными (церкви Богоявления с Запсковья, 1490-е. гг. и села Доможирка, XVI в.) - таковы различ­ные варианты этих пристроек.

Исследования послевоенных лет показали, что независимо от числа лет, отделявших возведение таких пристроек от сооруже­ния самого храма, они часто были не позднейшими добавлениями, шедшими в разрез с первоначальным замыслом зодчего, но вто­рой очередью строительства, предусмотренной заранее. Об этом говорят и лопатки основных частей псковских храмов, часто на­чинавшиеся не от земли, а лишь с половины их высоты при со­вершенно гладких стенах нижней части. Это можно видеть в церквах, где пристройки или не были возведены, или были раз­рушены позднее (псковские церкви Климента в Завеличье, Петра и Павла "на брезе", Дмитриевский собор в Гдове).

Об этом же говорят и западные крыльца псковских церквей, имевшие в своем первоначальном виде открытые арки с боковых сторон и стенку с проемом, пригодным для навески двери, с западной стороны. Эта стенка не была позднейшей заделкой открытого некогда проема, но возводилась одновременно со столбами и западной аркой и в перевязь с ними. Возводя такие крыльца, псковские зодчие знали, что в близком будущем к ним примкнут с двух сторон галереи, которые окружат церковь с трех сторон, и крыльцо, таким образом, войдет во внутреннее пространство зда­ния, будучи связано с ним через боковые открытые арки, а необ­ходимая в этом случае дверь может быть навешена в готовый проем.

Псков. Церковь Михаила Архангела в Кобыльем городище. 1462 г. Восточный фасад

Кроме того, можно было возводить такое здание не сразу, а постепенно, по мере накопления у прихожан средств. Сначала строилась главная церковь, а затем к ней пристраивались увеличивавшие вместимость здания галереи, иногда связанные с одним или двумя приделами, позволявшими, как уже упоминалось, слу­жить в один день раннюю и позднюю обедни. Не исключена воз­можность того, что при наличии придела постройка начиналась с него, так как он требовал меньшей затраты средств, чем глав­ный храм, но уже давал возможность совершать богослужения. После этого постепенно возводились часть галереи, примыкавшая к приделу с запада и увеличивавшая его вместимость, главный храм, другие части галереи и иногда второй придел (В Москве XVII в., где основная церковь также окружалась более низ­кими пристройками, увеличивавшими ее вместимость без больших денеж­ных затрат, строительство нередко начиналось именно с небольшого при­дела).

Псков. Церковь Михаила Архангела в Кобыльем городище. 1462 г. Поперечный разрез

Псков. Церковь Михаила Архангела в Кобыльем городище. 1462 г. План

Подобно новгородским, псковские зодчие одновременно и нераздельно решали утилитарные и художественные задачи. Изменения в планировке псковских церквей с их галереями и приде­лами, связанные, как указывалось выше, с практическими зада­чами, выдвигавшимися ростом населения города и отдельных приходов и укладом жизни, в то же время сильно изменяли по сравнению с церквами более раннего времени их художественный облик. Выше на примере псковской церкви Василия с Горки были охарактеризованы художественные особенности интерьеров псковских храмов.

Остается добавить, что псковские церкви XV-XVI вв., по­добно новгородским, часто имели хоры с закрытыми угловыми частями и средней частью в виде узкого деревянного помоста. Восточные столбы также нередко имели такую же высоту, и так как они были закрыты на всю свою высоту иконостасом, церковь внутри казалась уже не четырехстолпной, но бесстолпной, кре­стообразной в плане постройкой, меньшей по размерам и более скромной и интимной по своему облику, чем четырехстолпная. Это впечатление зодчие усиливали своеобразным узором, кото­рый образовывали голосники, заполнявшие люнеты цилиндриче­ских сводов среднего и поперечного нефов. Этот узор проходил широкой полосой в основании сводов апсид и образовывал тре­угольники или ромбы в простенках барабанов.

Такое же впечатление производили псковские церкви XV- XVI вв. и своим внешним видом. Благодаря своим низким, но широко раскинувшимся пристройкам, эти здания казались невы­сокими, тем более что галереи и апсиды полностью закрывали нижнюю часть главного храма. (В новгородских церквах второй половины XV в. пристройки - крыльца и паперти - закрывали фасады главного храма только частично, как и единственная ап­сида, и на углах высота храма, поставленного на подцерковье, была видна полностью.)

Небольшая высота галерей, равная высоте одного этажа жилого дома, такая же высота апсид приделов и немногим большая вы­сота самих приделов и апсид главного храма давали правильное представление о действительных размерах здания. Размеры арок крыльца (если оно не было встроенным в галерею) и дверных проемов также помогали этому, и узенькие окна апсид и храма не в состоянии были изменить масштабную характеристику зда­ния в сторону преувеличения и монументализации. Возвышав­шаяся над крышами пристроек верхняя часть главного храма также обладала небольшой высотой. Ее высота от крыши галереи до вершины щипца обычно составляла около половины ширины этой части здания (а на более широких боковых фасадах меньше половины).

Соотношение между высотой барабана с главой и высотой видимой верхней части четверика храма было таково, что застав­ляло здание казаться более приземистым: барабан с главой был значительно выше этой части, а барабан с главой придела часто был равен по высоте части четверика, не закрытой пристройками. Щипцы, венчавшие фасады главного храма и приделов, обычно были довольно пологими, их высота составляла около четверти их ширины, и это также способствовало впечатлению приземистости церквей, заставляя их казаться не столько высящимися, сколько широко раскинувшимися по земле.

Псков. Церковь Косьмы и Дамиана с Примостья. 1462 г. Реконструкция

Одинаковый уклон крыш главного храма, приделов, крыльца, а иногда и конических крыш апсид наделял живописные группы таких сложных, состоявших из нескольких разновысотных частей зданий единством и целостностью. Другим условием целостности была одинаковая обработка фасадов главного храма и приделов, расчлененных лопатками на три прясла, увенчанных двух-пятилопастными кривыми. Повторив ради большей целостности обра­ботку фасадов главного храма на фасадах приделов, зодчие по­шли на нарушение соответствия внешнего вида последних их структуре: внутри приделов нет столбов.

Повторяя в формах приделов формы главного храма, псков­ские зодчие не только придавали большее единство сложной архитектурной группе, которую представлял собой псковский храм с его пристройками, но и делали ее более торжественной, осо­бенно при наличии двух симметричных приделов. Там, на восточ­ном фасаде, чередовались через одну три более крупные и богато украшенные и две меньшие и более простые апсиды, а с западной стороны пятилопастная кривая, венчавшая среднее прясло фа­сада церкви, повторялась над аркой крыльца, обрамляя фреско­вое изображение. Столбы и арки крылец находили отзвук в аналогичных частях типичных для псковской архитектуры звонниц, но там пропорции пролетов и столбов, четырехгранных вверху и внизу и закругленных посредине, были более стройными.

Желанием зодчих достичь большей целостности объясняется и размещение пролетов звонниц, отдельно стоящих (церковь Успения с Пароменья), примыкающих к боковой части западного фасада галереи (церковь Богоявления в Запсковье) или поставленных, тоже сбоку, над галереей (церковь Воскресения со Ста­дища). Эти звонницы имеют от трех до пяти пролетов различной ширины (в соответствии с различными размерами колоколов), различную толщину столбов, связанную с шириной пролетов, и различные размеры щипцов над каждым из пролетов. Наиболее широкий пролет в каждой из этих звонниц размещен ближе к главной оси западного фасада церкви, а остальные умень­шаются по ширине по мере удаления от этой оси. Такое сужение пролетов от середины к краям соответствует размещению прясел на фасаде церкви, широкого по середине и более узких по краям, что способствует большему объединению в одно архитектурное целое церкви и звонницы. Вместе с тем сложный ритм пролетов, столбов и щипцов звонниц наделял эти сооружения живописно­стью, которую усиливали неровная поверхность беленных изве­стью стен, сложенных из местного, грубо обработанного плитняка, легкость верхних частей, прорезанных сквозными пролетами, и зубчатая линия венчавших эти пролеты щипцов.

Задачу создания небольшой, но достаточно вместительной церкви псковские зодчие решали и другим путем, освобождая внутреннее пространство таких зданий от столбов и перекрывая их сводами, опиравшимися непосредственно на стены. Единому внутреннему пространству соответствовала и одна полукруглая апсида на востоке, а своды, покрывавшие церковь, были простыми цилиндрическими сводами с шелыгой, направленной по продольной оси здания, или такими же сводами, перерезанными поперек таким же более узким сводом со световым барабаном главы на их пересечении (псковская церковь Николы от Каменной ограды). Иногда поперечный сводик разделялся на несколько арочек, поднимавшихся ступенями от боковых стен к барабану, а порой и основной, широкий свод также разделялся на ступенчатые арки (церкви в Сереткином монастыре близ Пскова и Успения в Гдове).

Гдов. Церковь Успенья. XV в. Продольный разрез

Такое сложное покрытие, создававшее красивую игру света и тени, казалось бы, должно было отразиться и на внешнем виде зданий. Но псковские зодчие и здесь применяли полюбившееся им восьмискатное покрытие и, завершая треугольным щипцом каждый фасад, членили последний в его верхней половине лопат­ками, разделявшими его на три прясла и соединенными между собой трехлопастными и двухлопастными ползучими кривыми. Если в приделах несоответствие внешнего вида внутреннему было средством уподобления их главным церквам, то, возводя отдельно стоящие бесстолпные церкви, псковские зодчие шли здесь на та­кое несоответствие, чтобы придать им привычный, ставший традиционным для любой церкви облик. Быть может, таким путем они хотели наделить эти маленькие постройки известной представительностью, свойственной их более крупным четырехстолпным прообразам. В соответствии с этим и единственную апсиду бес­столпных церквей они обрабатывали точно так же, как и средние апсиды больших храмов.

Порхов. Крепость. План. Рисунок П. Н. Максимова

Порхов. Крепость. Изометрия Никольских ворот. Рисунок П. Н. Максимова

Пограничное положение Псковской земли, часто подвергав­шейся нападениям немцев и литовцев, требовало возведения в ней крепостей, равно как и укреплений в самом Пскове. В то же время обилие пригодного для строительства естественного камня позволяло псковичам строить каменные крепости в большем количестве, чем это делалось в других русских землях. К тому же относительно демократический уклад жизни Псковской вечевой республики сказался и на том, что в ее столице каменные стены окружали не только Кром, но и другие части города. Начавшись в X в. в виде каменных "персей" на приступном склоне Кромского холма, каменные крепостные стены Пскова достигли к на­чалу XVI в. почти 10 км в длину и охватывали Кром, Довмонтов город, Средний город, разделявшийся одно время на Старое и Но­вое Застенье, Окольный город и Запсковье.

Изборск. Остров. Стены

Практическая задача - повышение обороноспособности стен - решалась их высотой и толщиной, которые часто приходилось увеличивать в связи с развитием военной техники, заменой тара­нов и камнеметов, "пороков" огнестрельными орудиями и усиле­нием мощи последних. Появление башен, более многочисленных на отрезках стен, менее защищенных природой и обязательных на углах и возле ворот, а также сильный вынос башен перед стенами, позволявший вести обстрел и вдоль стен, еще более усили­вали мощь крепостей. Утолщение стен книзу наделяло их устой­чивостью; такой же наружный откос имели и стены башен.

Бойницы, прорезавшие венчавший стены парапет (иногда заменявшийся широкими прямоугольными зубцами), размещавшийся в шахматном порядке в несколько ярусов на башнях, были малы и почти незаметны в сложенных из серого плитняка стенах. Особое внимание псковичи уделяли защите ворот при помощи до­полнительных укреплений перед ними - захабов, прямоугольных при полукруглых в плане, с воротами, размещенными под пря­мым углом к воротам в основной стене. Иногда внешние и внут­ренние ворота соединялись длинным проходом между двумя сте­нами, служившим не только проходом, но и ловушкой для врагов.

Художественная задача, стоявшая перед строителями псков­ских крепостей, была ясна: нужно было заставить стены казаться возможно более грозными, мощными и неприступными. Эту задачу псковские зодчие решали, оставаясь в рамках утилитарно необходимого. Высота стен, вдвое большая высота башен, наружный откос их стен и крупные пропорции уже наделяли крепости монументальностью. Впечатление усиливалось крошечными по сравнению с размерами стен бойницами, угрожающе смотревшими на ближние и дальние подступы к крепостям, в особен­ности размещенными в шахматном порядке бойницами башен, от которых нигде нельзя было укрыться. Простые завершения стен и башен и их тесовые крыши, которые над башнями имели вид невысоких шатров, иногда снабженных внизу полицами, а наверху - дозорными вышками (на угловых и надвратных башнях), еще усугубляли впечатление суровости и неприступ­ности, как и серый цвет камня. (Белить известью эти стены стали в XVI-XVII вв., понимая, что длительное выветривание разрушает плитняковую кладку не меньше, чем вражеская артиллерия.)

Эволюция новгородских и псковских церквей. Чертеж П. Н. Максимова: 1 - Спас Нередица. 1190 г.; 2 - Никола на Липне. 1292 г.; 3 - Федор Стратилат на Ручье; 4 - Собор Мирожского монастыря, до 1156 г.; 5 - Собор Снетогорского монастыря. 1310 г.; 6 - Троицкий собор. 1365-1367 гг.

Особенно внушительными выглядели части крепостей, где к выступающим перед стенами башням примыкали снаружи за­хабы, или дополнительные стены, образовывавшие вместе с ос­новной стеной и ее башнями нагромождения массивных объемов, возвышавшихся один над другим. Это можно видеть и в немногих сохранившихся от XIV-XV вв. крепостях Новгородской земли (Порхов с его Никольскими воротами), где, как и в псковских крепостях (Изборск), изредка наблюдались попытки украсить стены в их верхних частях дорожками кладки или большими, сложной формы рельефными крестами. Такие кресты выкладыва­лись на пряслах стен, обращенных в сторону возможного появле­ния врага, и считались, видимо, не столько украшением, сколько дополнительным средством защиты.

Эволюция новгородских и псковских церквей. Чертеж П. Н. Максимова: 1 - Дмитрий на Славкове улице. 1463 г.; 2 - Климент на Иворове улице. 1520 г.; 3 - Косьма и Дамиан с Примостья. 1462-1463 гг.; 4 - Михаил Архангел в Кобыльем городище. 1462 г.; 5 - Богоявления с Запепковья. 1490 г.

Псковским зодчим больше, чем представителям какой-либо другой местной школы русской средневековой архитектуры, было свойственно умение достигать большой художественной выразительности, почти не выходя за рамки практически необходимого. В церквах главными средствами достижения такой выразитель­ности были композиция внутреннего пространства и внешних объемов зданий с их пристройками - галереями, приделами и звонницами, пропорции, силуэты венчающих частей, непринуж­денное размещение окон на стенах и фактура поверхности стен. Декоративной обработке фасадов псковские зодчие уделяли меньше внимания, и она не только оставалась очень скромной, но и по­вторялась почти во всех псковских церквах XV-XVI вв. без вся­кого изменения. При этом она в полной мере соответствовала свойствам псковского плитняка, из которого в это время не только клали стены и своды, но и выполняли декоративные детали фа­садов.

Немало изобретательности псковские зодчие проявили в конструировании покрытий своих зданий, применяя различные варианты размещения подпружных арок по отношению к сводам и покрытий бесстолпных церквей. В этой области можно обнару­жить единственные точки соприкосновения псковской архитек­туры с архитектурой зарубежных стран. Подпружные арки, сли­вающиеся со сводами, чаще всего на Руси встречавшиеся в Псков­ской земле, обычны в архитектуре стран Балканского полуос­трова - Греции, Болгарии, Сербии, Валахии и Молдавии.

Так же точно покрытия бесстолпных псковских церквей систе­мой ступенчато расположенных взаимно перпендикулярных арок находят себе аналогию только в некоторых молдавских церквах второй половины XV - начала XVI в. Но в Молдавии такие по­крытия были не на самых церквах, а на западных притворах; они имели другую ориентировку по странам света и увенчивались не световой главой, но маленьким глухим куполком. К тому же и в Пскове, и в Молдавии можно проследить зарождение и посте­пенное развитие такого типа покрытий; поэтому трудно говорить о возможности взаимных влияний этих достаточно изолирован­ных одна от другой областей Восточной Европы.

Стропы на ресурсе http://komplektacya.ru/gruzopodjemnoe-oborudovanie/stropy-gruzovye/