Глава вторая. Строительная техника и архитектурные конструкции [1984 -

При строительстве такого грандиозного и уникального комплекса, каким является Топрак-кала, были наиболее полно использованы сложившиеся к тому времени основные приемы строительной техники - приемы возведения сооружений из сырца.

Важная часть этого комплекса - город - в пределах границ окружающего его рва, занимает территорию около 26 га. Его стены укреплены выступающими из их плоскости многочисленными прямоугольными башнями. Вход находился в южной стене и был укреплен предвратным сооружением. Северо-западную часть заключенной внутри городских стен территории (17,5 га) отсекают стены квадратной цитадели площадью около 4 га. Дворец, расположенный на огромной высокой платформе, занимал северо-западную часть цитадели и, замыкая линии городских стен, являлся решающим компонентом всей архитектурной композиции, господствуя не только над городом, но и над всей прилегающей местностью^*.

^* (Городище Топрак-кала. - ТХЭ, 1981, т. XII, с. 9, рис. 1 и с. 10, рис. 2.)

Главный вход во дворец находился посредине его восточной стены. В этом месте платформа образовывала большой прямоугольный выступ в виде трех террас. На нижнюю террасу с расположенной на ней башней, контролировавшей подступы ко входу, вела лестница. Второй вход во дворец шел по примыкающему к восточной стене Северо-западного массива пандусу, причем вел не прямо в здание, а на обходную площадку, огибающую его по краю платформы (см. рис. 6Б).

Весь комплекс - дворец, цитадель и городские укрепления - представлял собой единый архитектурный ансамбль, что было достигнуто не только сходной пластической разработкой фасадов, но также и единством приемов строительной техники.

Основным видом строительного материала, из которого воздвигнута Топрак-кала, как и другие памятники Хорезма этого времени, были изготовленные из лёссовой глины кирпичи. Из них выполнены почти все несущие конструкции. Использовались два типа кирпича, различающиеся не только по форме, но и по своим свойствам. К первому и наиболее употребимому из них относятся обычные стеновые кирпичи квадратной формы размером 39,5-40×9-11 см объемом около 0,016 м³ и весом в среднем 38 кг. Если учесть, что такие кирпичи составляют около 57% объема кладки (остальные 43% приходятся на раствор), то можно подсчитать, что в 1 м³ кладки содержится 32 кирпича. Отсюда следует, что только, например, на сооружение платформы дворца, объем которой, включая все платформы дополнительных массивов, равен 183 600 м³, их ушло около 6 млн. штук. Для строительства же всего комплекса не будет преувеличением определить их количество в не один десяток миллионов. Эта цифра звучит особенно внушительно, если учесть, что объем такого кирпича (а соответственно и вес) в 8 раз превосходит объем современного.

В Научно-исследовательском институте местных строительных материалов (РОСНИИМС) были произведены лабораторные исследования образцов древних сырцовых кирпичей: их зернового состава, пластичности, химического состава, водоразмокаемости и механической прочности при сжатии. По удельному весу и по последним двум пунктам показатели получились выше, нежели у современных сырцовых кирпичей. По-видимому, при формовке древних кирпичей глина замешивалась более густо, тщательнее перемешивалась и более плотно утрамбовывалась в формах.

Ко второму типу кирпичей относятся трапециевидные, применявшиеся только при возведении арочных и сводчатых конструкций. Они отличаются от кирпичей первого типа не только формой, но и составом глины, что повлияло на их механические свойства. В глину за счет уменьшения доли песка добавлялся саман (рубленая солома), что уменьшало вес кирпичей и вместе с тем придавало им большую прочность на скалывание. Их размеры: 20-21 см (широкое основание), 17-18 см (узкое основание), 40 см (высота) и 8 см (толщина).

Подавляющее большинство квадратных кирпичей помечено знаками-тамгами. Из различных мест удалось получить довольно значительную их выборку - 624 экз., из которых без тамг оказались только 60^*. Следует, однако, оговорить, что почти все кирпичи вынуты из позднейших закладок и лишь небольшое количество добыто из шурфов в платформе и из завалов стен.

^* (Гертман А. Н. Некоторые особенности маркировки сырцовых кирпичей Средней Азии. - В кн.: Этнография и археология Средней Азии. М.: Наука, 1979, табл. на с. 72.)

Археологи и архитекторы, писавшие о таких знаках на кирпичах, в целом едины в том, что это метки мастеров или групп работников, изготовлявших кирпичи. На помеченных тамгой 564 кирпичах обнаружены, считая варианты, 66 типов знаков, которые фактически исчерпывают весь набор меток, применявшихся в Хорезме этого времени (рис. 7)^*. Это может указывать, что кирпичи для возведения города и дворца изготовлялись по всей стране или же, скорее, что к месту строительства были направлены мастера из разных районов государства. При этом обращает на себя внимание такой факт: 50% кирпичей, для которых была зафиксирована метка, дают лишь три типа знаков (первые три знака в таблице) и среди них преобладает знак в виде двух параллельных полос, пересекающих всю поверхность кирпича (63%). Можно предположить, что это метка работников, находившихся в непосредственном подчинении "дворцового ведомства". Что же касается двух других преобладающих знаков, то они могли принадлежать каким-то территориальным или общинным объединениям, находившимся в непосредственной близости от места сооружения династического центра.

^* (Таблица подготовлена А. Н. Гертманом. Им же произведен подсчет знаков.)

Рис. 7. Знаки на кирпичах. Цифры обозначают число кирпичей с данным знаком

На каждом из трапециевидных кирпичей на одной из его постелей имеются глубокие следы от пальцев - борозды, идущие в направлении от широкого основания к узкому (рис. 8). Однако это не тамги, а специальный технический прием, имеющий целью увеличение сцепления кирпичей с раствором. Ведь выполнение сводчатых конструкций происходило бескружальным методом - "техникой поперечных отрезков" (см. далее); благодаря этим глубоким вмятинам обеспечивалось более надежное прилипание кирпичей к ранее выведенным кольцам свода. Это вместе с наклоном колец в процессе работы (пока не уложен замковый кирпич) предохраняло кирпичи от сползания. Вмятины от пальцев проводились сверху вниз для того, чтобы углубленная верхняя их часть (место, где пальцы втыкались в глину) усиливала эффект сопротивления сползанию.

Рис. 8. Борозды на сводовых кирпичах. Рухнувший свод в помещении 102

В конструкциях стен (а в одном случае - и арки, перекрывающей нишу) были применены, правда в очень небольшом количестве, обожженные квадратные кирпичи, которые из-за небольшой толщины (3,5-5 см) можно назвать керамическими плитками. Их размеры колеблются в пределах 35-40 см. Они использовались также при устройстве лотков водоотводных желобов, различных вымосток и облицовок и, очевидно, для выстилки кровель. Везде они скреплялись алебастровым раствором.

Из лёссовой глины кроме кирпичей формовались также детали для рельефной отделки интерьеров: элементы карнизов, решеток и т. п. Пахса в виде больших пластов была применена только в конструкции платформы, на которой стоял дворец.

При строительстве широко использовался серый аллювиальный песок - превосходный строительный материал, не требующий никакой предварительной обработки (даже просеивания). Он шел как добавка к лёссовой глине при изготовлении кирпичей, связующих растворов и штукатурок для увеличения их пластичности и предотвращения растрескивания при высыхании. Кроме того, он применялся и в чистом виде при устройстве закладок, подсыпок, вымосток и, главное, в конструкции внутренней части платформы.

Древесина применялась в конструкциях дворца главным образом для изготовления балок плоских перекрытий и колонн. Колонны, служившие опорами для балок перекрытия, достигали в диаметре 50 см (судя по размеру верхней площадки одной из горшковидных каменных баз, который удалось определить по осколкам). Произведенные нами ориентировочные расчеты покрытий по деревянным конструкциям при взятых средних нагрузках, пролетах и шаге выявили сечение основных несущих элементов (главных балок) с максимальными размерами по высоте в 28-30 см, (в некоторых случаях эти размеры должны были достигать даже 35-40 см). Возможно, часть бревен для наиболее рационального использования полного поперечного их сечения применялась без предварительной отески в брусья.

Из дерева были и другие элементы перекрытий: второстепенные балки и обрешетки, а также перемычки плоско перекрытых проходов, стойки и другие детали, входящие в конструкции этих проходов.

Как строительный материал использовался и камыш, применявшийся в плоских перекрытиях и для гидроизолирующих (дренажных) прослоек.

В конструкциях дворца нашел применение и естественный камень. Это полимиктовый песчаник, из которого были сделаны ступенчатые плинты и горшковидные базы под колонны, а также применявшиеся для расклинки сводов и арок плоские осколки черного султануиздагского амфиболита.

Основной массив дворца воздвигнут на огромной, высотой в 14,3 м платформе, имеющей вид правильной усеченной пирамиды, нижнее основание которой 92,5 м. Площадь верхнего основания несколько отличается от квадрата (82,5×83,1 м). Это незначительное несоответствие связано с тем, что, заложив основание платформы в виде точного квадрата, строителям не совсем удалось строго выдержать наклоны ее боковых граней: по разным сторонам они колеблются в пределах 20-22°.

Общая площадь, занимаемая платформой (вместе с вплотную примыкающими к ней платформами дополнительных массивов), составляет 1,52 га. Общий объем кладки, напомним, достигает 183 600 м³. Для Хорезма такие размеры платформы являются весьма внушительными - среди сооружений подобного рода она не имеет себе равных ни по площади, ни по объему^*.

^* (По высоте эта платформа несколько превышает широко известную платформу цитадели Саргона II в Дур-Шаррукине, хотя по площади она во много раз меньше, и это, разумеется, вполне закономерно, так как на ней располагался только дворец, а платформа цитадели Саргона вмещала, кроме дворца, еще храмы и дома приближенных (Всеобщая история архитектуры. Т. 1. М.: Изд-во лит. по строительству, 1970, с. 209).)

Размещение дворца на столь мощной и высокой платформе, помимо задач оборонительного характера, несомненно преследовало и иную - художественно-психологическую цель. Неприступность, массивность, тяжесть сооружения, подавлявшего даже окружающий ландшафт, - все это средствами архитектуры утверждало идею незыблемости, величия и святости власти царей Хорезма.

Имеющиеся данные, хотя и недостаточно полные, позволяют судить об основных конструктивных решениях, примененных при сооружении платформы (рис. 9). Она представляет собой прямоугольник мощных кирпичных стен - своеобразный панцирь шириной по верху 7 м, заполнение которого состоит из кирпичей, лежащих в песке, и кладки на глиняном растворе. По тщательности выполнения последняя значительно уступает кладке панциря, что вполне естественно. Заложенные в трех местах шурфы (в Зале царей, у входа в Тронный зал и посредине помещения 48) показали, что это заполнение кончается на отметке 11,45 м. До низа платформы пройти шурфами не удалось: в самом глубоком из них (пройденном на 4,3 м) у северной стены Тронного зала кирпичное заполнение прослежено лишь на глубину до 1,5 м. Выше него идет забивка пахсой, уложенной в три слоя, каждый из которых имеет толщину в 0,9-1,1 м. Эта забивка сделана из хорошо промешенной глины, но уложены слои довольно небрежно, вертикальной нарезки на блоки не имеют, из-за чего сильно растрескались. Не выдержана также горизонтальность шва между слоями пахсы, что свидетельствует о небрежности ее укладки, которая никогда не допускалась хорезмийскими мастерами при кладке наружных пахсовых стен. Это разумный подход строителей при выполнении конструкций, не образующих видимой архитектурной формы и имеющих лишь утилитарное назначение. Эти слои пахсы идут в виде длинных лент, притом не сплошь по всей площади платформы, а локализуются внутри каждого из больших помещений, обрываясь у стен. Образующиеся таким образом между помещениями "траншеи" заполнены кирпичами на песке, являясь как бы фундаментами под стены. Под группами небольших помещений такая система не прослеживается.

Рис. 9. Конструкция платформы Центрального массива дворца

Знаменательно, что, если принять верхнюю отметку кирпичной закладки в шурфе (низ пахсы), пробитом в помещении 48, за нулевую, то отметка ее выхода в шурфе в Тронном зале (помещение 11) составляет 8 см, а в шурфе в Зале царей (помещение 32) - 12 см. При расстоянии между крайними шурфами в 50 м такое небольшое колебание в отметках тем более для скрытой конструкции практически несущественно, но и такая незначительная разница в уровнях не была оставлена строителями без внимания и снивелирована при возведении пахсовых рядов и затем при устройстве полов.

Благодаря важному строительному качеству песка - его способности (по сравнению с другими строительными материалами) равномерно распределять давление на большую площадь (вследствие минимального угла естественного откоса и зернистости структуры) - он используется и в современном строительстве в качестве подушек под основания фундаментов при неблагоприятных грунтах. Архитектура же античного Хорезма вовсе не знала фундамента в современном его понятии, т. е. находящейся ниже поверхности земли конструкции, передающей и распределяющей давление от вышележащих конструкций на грунт. Ведь материал грунта, на котором стоит здание, и материал, из которого оно возводилось, был одним и тем же - лёссом, что не требовало ни заглубления фундамента, ни подсыпок.

И все же в данном случае мы встретились с наличием фундамента под стены, правда, заглубленного не в грунт, а в массив платформы (см. рис. 9). Особенности этого своеобразного фундамента заслуживают более внимательного рассмотрения. Причиной его устройства несомненно является сейсмичность этого района. Поэтому основное внимание строителей было направлено на выработку конструктивных приемов, противостоящих такому грозному разрушительному фактору, как землетрясение. Песок, являясь сыпучим материалом, при подземных толчках и вибрации ведет себя не как твердое тело, а подчиняется в этот момент физическим законам жидкости: покоящиеся на нем конструкции получают возможность некоторого смещения без разрушений, как бы плавают. Таким образом, устройство ленточных фундаментов, состоящих из кирпичей, прослоенных песком, делает опирающиеся на них стены более надежными в сейсмическом отношении.

Следует отметить, что песок является идеальным материалом при устройстве антисейсмических конструкций только при условии, если он строго ограничен в своем перемещении. Поэтому под полами больших помещений и были уложены слои пахсы, локализующие песок в образованных ими траншеях.

Поскольку плоско перекрытые залы несомненно освещались через большие световые люки (а в двух случаях представляли собой перистили) и попадающие на их полы атмосферные осадки, не фильтруясь сквозь толщу пахсы и скапливаясь у стен, создавали бы угрозу размокания их оснований (что, как известно, опасно для конструкций из лёсса), то такие траншеи, заполненные кирпичом, перемежающимся с песком, служили к тому же дренирующими устройствами. Ведь песок не задерживает надолго попадающую в него влагу, легко ее отдает и поэтому является хорошим дренирующим материалом. Там, где под основания стен невозможно было подвести дренажную конструкцию из песка, дренирующим устройством служили прослойки камыша.

Описанные траншеи закладывались строителями на 11-метровой отметке, безусловно, по предварительно намеченному на этом уровне направлению и расположению основных стен, опираясь на задуманную заранее и четко представляемую систему всей планировки - иначе невозможно объяснить такую точность их выхода на поверхность платформы. Ведь траншеи возводились снизу вверх, и заполнение их шло, по-видимому, постепенно, вместе с наращиванием слоев пахсы.

Понимая, что внешние стены в сейсмическом отношении будут находиться в других, значительно худших условиях, так как они покоились на жесткой конструкции панциря платформы, зодчие сделали попытку повысить их устойчивость путем устройства часто расположенных контрфорсирующих их выступов-пилонов (см. далее).

Перед возведением внутренних стен поверхность платформы была снивелирована: местами строительным мусором, а в наиболее ответственных участках (больших помещениях и главных залах) рядами уложенных на глиняном растворе кирпичей - и затем покрыта слоем обмазки.

Платформы Северо-западного, Северо-восточного и Южного массивов и платформа входа внешними своими характеристиками представляют собой такие же конструкции, что и рассмотренная выше платформа Центрального массива дворца. Правда, платформа входа имеет более крутую восточную грань и, как мы полагаем, шла тремя террасами (см. рис. 6). Субструкции этих платформ не вскрывались. Следует лишь отметить, что Северо-восточный массив, возведенный, как и Южный, позже основного Центрального массива, поглотил в толще своей платформы участок городской крепостной стены, примыкающей к платформе Центрального массива.

Все стены дворца, как внешние, так и внутренние, стоят на выровненной поверхности платформы и сложены из сырцового кирпича. Исключение составляют лишь некоторые участки внутренних стен, где были применены обожженные кирпичи. Пахса при возведении стен нигде не применялась.

Внешние стены. Поскольку внешние стены, их конструкции и облик играют первостепенную роль в формировании архитектурно-художественного образа дворца и, главное, его объемного решения, их анализ особенно важен. Фасадные линии этих стен сохранились лишь на двух участках: там, где они были "законсервированы" пристроенными позже Северо-восточным и Южным массивами дворца. На первом из этих участков был установлен характер обработки углов здания (рис. 10), на втором удалось раскрыть линию фасада на протяжении 17 м - по всей ширине Южного массива (рис. 11). Таким образом, нам представилась возможность восстановить картину пластической обработки стен по всему периметру дворца. При этом, если для угла здания мы получили лишь контур, так как стены здесь сильно смыты, то южный останец стены сохранился на гораздо большую высоту - до 7,37 м, а это, как мы увидим дальше, всего на 2 м ниже определяемой ее изначальной высоты (считая до верха перекрытия дворца).

Рис. 10. Оформление северо-восточного угла Центрального массива дворца. План

Рис. 11. Внешняя стена Центрального массива дворца в месте примыкания Южного массива. Восточный участок южной стены. Вид с юга. В процессе раскопок разобрана метровая толща кладки платформы Южного массива и раскрыт уровень кладки с отметкой около 21 м. На выступах и в нишах видна глиняная штукатурка, покрытая алебастровой побелкой. Снимок 1947 г.

Внешний контур стены имеет в плане весьма сложные очертания (рис. 12а). Она обработана ритмически расположенными выступами шириной 2,9 м и выносом 0,4 м, размещенными на расстоянии 1,8 м друг от друга. Каждый из них в свою очередь также имеет по два выступа шириной 0,65 м и выносом тоже по 0,4 м с промежутком между ними, равным 0,8 м^*. Общая толщина стены при этом равна 2,15 м.

^* (В этих размерах в натуре наблюдаются небольшие колебания (в основном за счет различия в ширине швов кладки), и поэтому они нами усреднены.)

Рис. 12. Внешняя стена Центрального массива дворца: а - план (фрагмент); б-г - варианты трактовки обработки фасада стены

В зависимости от того, что принять за основную плоскость стены, где провести ее фасадную линию, можно трактовать ее пластическую обработку в трех вариантах. В одном случае, если принять за плоскость стены самую внешнюю в плане ее линию (рис. 12б), то ее пластическая обработка может быть представлена в виде раскрепованных в плане ниш (либо двух ниш - "перспективных", размещенных одна в другой), между которыми расположены более узкие и менее заглубленные ниши. В другом случае, если считать, что основная стена имеет толщину 1,75 м, т. е. за ее плоскость принять линию, проходящую по задней стене малых ниш, то можно заключить, что фасад обработан одинарными нишами, в простенках между которыми размещены по два выступа-лопатки (рис. 12в)^*. И, наконец, по третьему варианту, считая стену толщиной в 1,35 м, ее плоскость может быть представлена в виде широких выступов, каждый из которых обработан двумя лопатками (рис. 12г).

^* (В литературе такие выступы иногда называют пилястрами. Однако, если строго придерживаться архитектурной терминологии, то пилястры должны повторять все части того или иного архитектурного ордера, т. е. иметь базы и капители, а в лопатках, в отличие от них, не выделяются ни основание, ни завершение.)

В реконструкции стены мы остановили свой выбор на последнем варианте. И вот почему: широкие и глубокие ниши (вариант первый) требуют решения довольно сложного вопроса об их перекрытии. Эти конструкции должны были постоянно подвергаться разрушающему воздействию атмосферных осадков и выветриванию, так как они в данном случае открыты и ничем не защищены. Кроме того, плоскость стены, обработанная разного размера нишами половина из которых еще к тому же раскрепована в плане, представляется излишне усложненной и изрезанной настолько, что сама она зрительно исчезает.

Во втором случае дело обстоит значительно проще в смысле осуществления перекрытий ниш, но и такой вариант не лишен, на наш взгляд, того же недостатка в композиционном отношении, что и первый, правда, в меньшей степени, хотя и вводится новый архитектурный мотив - лопатки, которые, чередуясь с нишами, также усложнили бы фасад.

И лишь в третьем варианте вся композиция фасада смотрится проще, лаконичнее и выразительнее: ниши вовсе отсутствуют, остается лишь один декоративный элемент - лопатки, размещенные на выступающих частях стены. Такое решение небезынтересно и в конструктивном отношении: эти выступы, укрепленные к тому же лопатками, как бы контрфорсируют стену, что необходимо, если учесть ее относительно небольшую толщину, значительную протяженность и отсутствие сейсмозащитных мер.

Избранный нами вариант подкрепляется и с позиций фортификации. Ведь дворец, естественно, должен был быть укреплен, так как, размещаясь в углу города и продолжая своими фасадами линии городских укреплений, он входил тем самым в систему этих укреплений. Сам дворец, располагаясь на высокой крутой платформе, был в достаточной мере труднодоступен, и поэтому не было нужды в создании пояса обороны по всему его фасаду (скажем, валганга и т. п.). Но все же необходимость контроля подножья платформы оставалась и требовала создания хотя бы отдельных оборонительных ячеек - "огневых точек". Выступающие части фасада - пилоны, укрепленные по верху парапетом с зубцами, и могли служить такими оборонительными ячейками - стрелковыми площадками. Размеры пилонов в плане были для этого вполне достаточны.

Одним из самых сложных вопросов при попытках воссоздания первоначального облика сооружения является определение высоты его внешних стен. В этой связи нас в первую очередь, естественно, должно интересовать определение высот примыкающих к этим стенам периферийных помещений дворца. Для этого необходимо было найти в руинах какие-то твердые точки, опираясь на которые, можно было бы произвести соответствующие расчеты, выкладки и доказуемые логические построения.

На памятнике существует всего три места, где мы можем получить походные данные для расчетов, но и это дает возможность путем сопоставления результатов определить наиболее близкую к истинной интересующую нас цифру. Это юго-восточный угол планировки в месте примыкания Южного массива, ее южная часть и северо-западная, охваченная Северо-западным массивом, благодаря чему некоторые помещения первого этажа в этом месте сохранились полностью и частично уцелели даже контуры нескольких помещений второго этажа.

В первом из этих мест благодаря пристроенному несколько позже Южному массиву стены помещений 89 и 90 сохранились на довольно значительную высоту. Множество трапециевидных кирпичей (сводовых) в завалах этих помещений показывают, что они были перекрыты сводами. В южной стене помещения 89, более высокой и являющейся внешней стеной дворца, сохранившейся с внутренней стороны на высоту 6,5 м, следов пяты свода не обнаружено. Для определения минимальной высоты этого помещения мы допустили, что обрушенная пята свода находилась выше внутренней поверхности останца стены хотя бы на один ряд кирпича (а это составляет вместе с нижним и верхним швами около 20 см), и построили контур свода стандартной для этого памятника кривизны. Высота стрелы подъема кривой при этом оказалась равной 1,92 м, а следовательно, общая высота помещения - 8,6 м (рис. 13).

Рис. 13. Помещения 89 и 90. Определение высоты перекрытия

Для проверки мы построили кривую свода помещения 90, смежного с помещением 89. Разумеется, эти помещения имели одинаковую высоту, но поскольку первое имеет больший пролет, то пяты перекрывавшего его свода должны были быть расположены ниже. Определив величину стрелы подъема этого свода как 0,8 от его пролета (см. далее), мы решили обратную задачу - вычислили предполагаемый уровень расположения его пят. Оказалось, что одна из них (в южной стене) располагалась так же, как и в южной стене помещения 89, - несколько выше уровня внутренней поверхности останца. Таким образом, если прибавить к высоте этих помещений размер толщины перекрытия равный 0,8 м (она слагается из размера по высоте замкового кирпича свода, одного-двух рядов кладки над ним и толщины гидроизолирующего слоя), мы получим отметку верха перекрытия над уровнем платформы, выражающуюся цифрой 9,4 м. Соответственной должна была быть и минимальная высота внешних стен дворца.

Во втором из интересующих нас мест помещения, примыкающие к внешней южной стене дворца, представляют собой отдельные выходящие в общий коридор одинаковые двухэтажные ячейки. Одна из них, состоящая по первому этажу из помещений 75 и 76, сохранилась значительно лучше, чем остальные. На отсутствующий в настоящее время второй этаж вела двухмаршевая лестница, от которой сохранился лишь один марш, заканчивающийся промежуточной площадкой, расположенной на 2,3 м над уровнем пола. Поскольку нет оснований считать, что этажи по высоте были разными, так как планировка второго, по-видимому, повторяла планировку первого и к тому же функционально они тоже были одинаковыми, то определив уровень пола второго этажа и удвоив эту величину, мы тем самым получим отметку верха перекрытия над вторым этажом - т. е. кровли дворца.

Отметка пола второго этажа по отношению к уровню первого, естественно, равна удвоенной отметке промежуточной площадки, соединяющей этажи двухмаршевой лестницы - т. е. 4,6 м, а отсюда следует, что искомая отметка кровли дворца равна 9,2 м - величине, очень близкой к вычисленной нами выше (9,4 м).

В третьем из указанных мест - в одном из помещений, занимающем северо-западный угол планировки Центрального массива дворца (помещение 46; по второму этажу - II-4 и II-5), наиболее сохранившаяся северная стена имеет высоту 8,5 м от поверхности пола, причем на уровне 8 м (отметка 22,17 м) в ней сделан горизонтальный уступ. На первый взгляд он может быть принят за конструкцию, связанную с устройством плоского перекрытия, но гнезд для балок такого перекрытия в этой зоне не обнаружено. По-видимому, этот уступ был предназначен для установки какого-то фриза, завершающего стены помещения, и в таком случае может служить косвенным свидетельством того, что перекрытие было расположено несколько выше этого места. За минимальную высоту его расположения можно принять отметку верха останца северной стены (8,5 м), при этом несколько увеличенную хотя бы на один ряд кирпичной кладки (20 см), как мы это делали при определении уровня пяты свода в помещении 89. В результате, прибавив к этим размерам размер толщины перекрытия (0,8 м), мы для уровня его верха получаем, как и в предыдущих случаях, почти ту же цифру - 9,5 м.

Сохранившийся участок поверхности пола в помещении II-7 второго этажа, расположенного над помещениями 43 и 45, имеет отметку по отношению к полу первого этажа 4,7 м, удвоив которую, так же как и при определении высоты южного фасада, мы для отметки верха перекрытия получаем опять-таки цифру 9,4 м.

Итак, в результате приведенных выше исчислений предположительной высоты стен Центрального массива дворца, получив во всех случаях практически единый результат (9,4; 9,2; 9,5 и 9,4 м), мы определяем размер стен по высоте равным среднему из них - 9,4 м.

Приняв трактовку фасада, которая нам кажется предпочтительней (по третьему варианту, см. ранее) - как плоскость стены, ритмически расчлененную выступами-пилонами, сделаем попытку их реконструировать. Оформляющие фасадную плоскость лопатки несомненно шли не на всю высоту стены, а имели какое-то общее завершение. Так же как и в случае определения высоты пяты свода в южной стене помещения 89, мы считаем, что обрушение завершения лопаток произошло в зоне, несколько превышающей передний край их останцов, т. е. на отметке 20,9 м. Таким образом, фасад пилона нам представляется в виде двух выступающих из его передней плоскости лопаток высотой 7,05 м, шириной 0,65 м и выносом 0,4 м каждая, расположенных на расстоянии 0,8 м друг от друга. Выше, заподлицо с их передней гранью, продолжалась стена пилона, производя впечатление покоящейся на них уширенной башенки (рис. 14).

Рис. 14. Реконструкция внешней стены Центрального массива дворца: а - останец стены у юго-восточного угл (разрез по участку между пилонами); б - фрагмент фасада; в - разрез по оси бойницы

Такие башенки, завершающие узкие высокие выступы стен, действительно известны в древневосточной архитектуре. Их мы находим в произведениях монументального и прикладного искусства (ассирийские барельефы, урартские бронзовые модели и т. п.). В Урарту, например, на фрагментах моделей жилых домов воспроизведена трактовка фасадов, весьма схожая с той, которую мы предлагаем: разделяющие их обработанные лопатками выступы завершаются более широкими укрепленными ступенчатыми зубцами башенками (бронзовый рельеф в Топрак-кале)^*. В нашем случае переход от плоскости верхней части пилона к плоскости стены, обработанной лопатками, осуществлялся, видимо, ступенчато, из выступающих друг над другом кирпичей, как и в нишах реконструированной нами городской крепостной стены^**. Это является единственным вариантом, так как ни рядовую перемычку по балкам, ни тем более арочную конструкцию в данном конкретном случае осуществить невозможно.

^* (ВИА, с. 261; Пиотровский Б. Б. Ванское царство. М.: Изд-во вост. лит., 1959, с. 204, рис. 57 и табл. XXXV, б; Herzfeld E. Archaeological History of Iran. L., 1935, p. 8.)

Зубчатые парапеты, завершающие пилоны и ограждающие расположенные на них стрелковые площадки, мы приняли по высоте равными 1,6 м. Нет необходимости в превышении этого размера, так как высокорасположенная передняя кромка зубца как бы повышает его над головой стоящего воина, средний рост которого примерно равен 1,65 м^*. Части парапета между зубцами, в которых прорезаны наклонные бойницы, мы приняли возвышающимися над уровнем площадки на 0,8 м. Для бойниц, расположенных между зубцами крепостной стены города, их входные отверстия были приняты нами возвышающимися над уровнем поверхности валганга на 0,9 м^**, но в данном случае этот размер нами уменьшен. Ведь помимо того, что по мере повышения уровня бойниц в стене уклоны их лотков возрастают, их входные отверстия для большего удобства при стрельбе сверху вниз должны одновременно понижаться над уровнем стрелковой площадки.

^* (Средний рост воина - 165 см, подтвержденный данными палеоантропологии, был исчислен нами при исследовании бойниц внешнего кольца обороны Кой-Крылган-калы (см.: Кой-Крылган-кала - памятник культуры древнего Хорезма IV в. до н. э. - IV в. н. э. - ТХЭ, 1967, т. V, с. 296).)

Более крутой уклон лотков бойниц в пилонах дворца, чем лотков бойниц валганга крепостной стены города, был принят нами не только из приведенных выше соображений, но и потому, что им, видимо, была определена другая задача. Бойницы валганга обеспечивали защиту только дальних подступов, являясь вторым ярусом обороны (защита подножья стены осуществлялась первым ярусом - из бойниц стрелковой галереи). Из бойниц же пилонов дворца должна была осуществляться и защита подножья платформы, ибо дворец имел только один ярус обороны - стрелковые площадки пилонов.

Если принять размер расстояния между зубцами, равным расстоянию между ними на крепостной стене города - 0,5 м, то каждый из зубцов будет по ширине соответствовать угловым зубцам башен этой стены - 1,2 м (рис. 15). Угловые зубцы этих башен несколько шире остальных, поскольку к ним примыкают боковые стены, в противном случае к крайним бойницам не было бы доступа. Учитывая ширину зубцов пилонов, равную в основании 1,2 м, а высоту - 0,8 м (шесть рядов кладки), можно представить их силуэт в виде трех ступеней шириной в кирпич и высотой в два кирпича каждая (рис. 16). Парапет был, естественно, тоньше стены, что помогало решить вопрос об устройстве поверх пилонов стрелковых площадок. При толщине парапета в два кирпича на пилоне могла быть получена площадка размером по фронту в 1,3 м, что вполне достаточно для размещения стрелка.

Рис. 15. Зубцы: а - пилонов Центрального массива дворца; б - башен крепостной стены города

Рис. 16. Стрелковая площадка, образованная парапетом пилона Центрального массива дворца: а - план в уровне бойницы; б - вид сверху; в - фасад

Как было сказано выше, целью устройства бойницы в парапете был контроль за подступами к платформе, на которой располагался дворец. Для того чтобы можно было обстрелять участок у самого подножья платформы, уклон лотков бойниц должен был быть достаточно крутым. Соединив на чертеже профиля пилона прямой линией низ входного отверстия бойницы с подножьем платформы, мы получили уклон ее лотка равным 72°. Ее вертикальный размер по фасаду при этом будет равен 2,2 м (рис. 17а).

Рис. 17. Определение уклонов бойниц и их размеров по фасаду: а - в пилонах Центрального массива дворца; б - в пилонах Северо-западного массива

Пилоны, расположенные по углам дворца, в месте стыковки фасадов, были решены несколько иначе, нежели расположенные вдоль стен. В целях конструктивного укрепления углов дворца каждая из лопаток, расположенных непосредственно у угла, была расширена, ликвидируя тем самым его раскреповку и создавая нечто вроде углового пилона. Ширина этих лопаток была подобрана так, чтобы опирающаяся на них башенка имела бы поверху ту же ширину, что и остальные (см. рис. 6А).

Участвующий в решении фасадов дворца (западного и северного) его Северо-западный массив, который был возведен практически одновременно с Центральным дворцом, оставил нам только одно указание на его внешнюю обработку: нишу, найденную при раскопках в месте примыкания его восточной стены к северной стене Центрального массива дворца. Остальные внешние поверхности его наружных стен утрачены. Как и при реконструкции внешней стены Центрального массива дворца, мы за внешнюю поверхность стены принимаем заглубленную часть ниши, т. е. считаем, что фасад Северо-западного массива тоже представлял собой выступающие из плоскости стены участки (пилоны), также защищенные поверху парапетом с зубцами и прорезанными между ними бойницами.

При этом, однако, полагаем, что зубцы эти были не ступенчатыми, а подобными зубцам городской крепостной стены^*, отличаясь от них шириной - она была равна ширине зубцов пилонов Центрального массива дворца: во-первых, нет оснований предполагать, что завершающая часть пилонов была такой же, как в пилонах Центрального массива дворца, поскольку трактовка их фасадов другая, более простая (они не имели лопаток); во-вторых, устройство именно таких зубцов - менее усложненных, т. е. придание им более высоких оборонительных свойств за счет уменьшения декоративности, вполне логично, если подойти к вопросу обороны дворца в целом. Весь Северо-западный массив представляет собой мощный "бастион", расположенный на углу дворца, целиком принимающий на себя фланговую оборону его внешних стен (западной и северной). Поэтому не только зубцы, но и вся пластическая обработка его стен, также отличалась, очевидно, большей простотой и лаконичностью, нежели стены Центрального массива дворца. Она осуществлена тем же приемом и в том же ритме, но без усложняющей декоративности, что не только не вступало в противоречие с решением фасадов Центрального массива дворца, но, напротив, подчеркивало их парадность. Отсутствие лопаток, увеличивающих вынос пилонов и тем самым размер стрелковых площадок, в данном случае не уменьшает их размера, так как эти пилоны выступают из плоскости стены почти на ту же величину, что и пилоны Центрального массива дворца вместе с лопатками.

Тем же способом, что и при определении уклонов и вертикального размера бойниц по фасаду для Центрального массива дворца, было определено и то и другое для Северо-западного его массива. Уклон бойниц здесь определен в 74°, а вертикальные их размеры по фасаду получились равными 3,1 м (рис. 17, б).

Внутренние стены. Все внутренние стены дворца имеют различную толщину, которая колеблется в пределах от 0,9 до 3,0 и даже 3,5 м (в основном там, где на них опираются своды смежных помещений). Обращает на себя внимание, что все эти размеры кратны размерам кирпича (со швом) или его половине, что позволяло легко осуществлять перевязку как внутри горизонтальных, так и внутри вертикальных рядов кладки. Система перевязки имеет четко выраженную схему: там, где толщина стены кратна полному размеру кирпичи, все равно вводятся его половинки для смещения (разрезки) продольных вертикальных швов, причем сколотая грань кирпича всегда обращена внутрь стены. Разрезка поперечных вертикальных швов осуществляется в основном двумя способами. При первом шов приходится на середину кирпича нижележащего ряда кладки, при втором он сдвигается по отношению к нижнему шву на некоторую величину, примерно равную толщине кирпича. Практический смысл такого способа перевязки заключается в том, что усилия, возникающие при возможных деформациях, передаются в этом случае не на середину постели кирпича, а на ее край, благодаря чему кирпич лучше противостоит появлению трещин и даже раскалыванию.

Толщина горизонтальных швов между рядами кладки колеблется в пределах 5-8 см. Вертикальные швы, особенно продольные, как правило, тоньше, так как за счет их строгого размера осуществляется правильность перевязки в направлении ширины стены, что позволяет точно выдерживать ее размер, в то время как ширина горизонтального шва (постельного) не оказывает, разумеется, никакого влияния на характер перевязки.

Примыкание взаимно перпендикулярных стен друг к другу в большинстве помещений осуществлено вперевязку. В тех же случаях, где к комплексу одновременно построенных помещений пристраивался ряд новых, примыкание стен осуществлялось "впритык".

Примечательно, что общая площадь, занятая под стены Центрального массива (3310 кв. м), несколько превышает 50% общей площади его застройки (6480 кв. м), полезная же площадь, т. е. сумма площадей помещений, в этом случае равна 3170 кв. м. Такое соотношение общей площади застройки к полезной площади или, другими словами, отношение полезной площади к площади, занятой под стены, составляет весьма характерную особенность планировки древних сооружений из сырцовых материалов.

Кроме сырцового кирпича, при возведении внутренних стен применялся в относительно небольшом количестве обожженный кирпич - керамические плитки. Они образовывали блоки из "пакетов" плиток по шесть штук в каждом пакете, скрепленных алебастровым раствором. Плитки в пакетах укладывались вертикально, иногда - горизонтально, а пакеты - взаимно перпендикулярно. Такие блоки обнаружены во многих помещениях, причем лежат они в основаниях стен, преимущественно в одной из сторон проходов. Всего в одном случае - в проходе, ведущем к Тронному залу - они расположены с обеих сторон. Иногда блоки состоят из одного яруса пакетов, иногда - из двух и более.

В одном случае из таких плиток сложена на всю свою длину и, по-видимому, высоту поверхность северной сырцовой стены коридора, ведущего в помещение 77 (Зал с кругами). Плитки здесь также уложены пакетами во взаимно перпендикулярном направлении, причем характерно, что вся эта конструкция - отнюдь не произведенная впоследствии облицовка стены. Об этом можно судить по характеру соприкосновения кладок из плиток и сырцового кирпича, которые как бы проникают друг в друга, что свидетельствует об одновременном возведении обеих частей в виде единого монолита.

Из таких же плиток, также в единственном случае, сложена арка, образующая нишу в южной стене помещения 23, что представляется вполне закономерным, ибо она почти прилегает к упомянутой кирпичной конструкции северной стены коридора.

Не думаем, что применение обожженных плиток явилось следствием стремления придать большую прочность отдельным участкам сырцовых стен, поскольку они включены в конструкции этих стен (кроме приведенных выше двух случаев) лишь понизу, в основном только в некоторых проходах, да и то почему-то только по одной из сторон. Весьма затруднительно сказать что-либо определенное по этому поводу. Размещение кирпичных блоков в нижних участках одной из сторон проходов, т. е. там, откуда начинается возведение стен, по-видимому, не случайно. Возможно, с установки этих блоков начиналась разметка планировки, они служили как бы своеобразными маяками - основой, на которую опирались строители при последующем построении плана на поверхности платформы. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что, как было отмечено, только в одном случае - при входе в Тронный зал - такие выкладки имеют место по обеим сторонам прохода. Не проявилось ли в этом случае решение зодчих таким приемом закрепить ось центра всей архитектурно-планировочной композиции (главного зала и этим самым - всего Центрального массива дворца), которая идет как раз по проходу на равном от этих выкладок расстоянии?

Разметка всей планировки, очевидно, производилась при помощи бечевы и колышков. Такие разбивочные колышки и обрывки бечевы обнаружены в двух помещениях - 90 и 85. В первом из них при расчистке помещения в углах, примыкающих к его северной стене, обнаружены колышки, а вдоль всей стены, немного заходя под нее, лежали куски веревки, сплетенной из растительных волокон. Во втором помещении в одном из углов также был обнаружен колышек с обрывком бечевы. Эти простейшие разметочные инструменты, с помощью которых была произведена четкая прямоугольная разбивка планировочной схемы, являются одним из неопровержимых доводов в пользу того, что древнехорезмийские зодчие обладали суммой математических знаний, необходимых при строительстве. О высоком уровне математических знаний в древнем Хорезме писал С. П. Толстов^*.

^* (Толстов С. П. Бируни и его время. - В кн.: Бируни. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950, с. 18-19.)

Древние строители бесспорно могли производить всевозможные построения планов на местности, основой чего, как известно, было умение расчертить прямой угол, а это является решающим в осуществлении геометрических построений, лежащих в основе планировки. Причем при создании такой правильной прямоугольной планировки им вовсе не было необходимости решать задачу с построением прямого угла для разметки каждого из помещений. Для этого вполне достаточно было построить под прямым углом несколько основных стен, чтобы затем всю планировку размечать путем простых отмеров от них с помощью бечевы и колышков.

Примечательно, что колышки и остатки бечевы были найдены не в главных, а именно во второстепенных помещениях. Ведь направление и место стен главных помещений были заданы еще в процессе возведения платформы закладкой траншей под фундаменты; при возведении непосредственно самих стен, очевидно, вносились только незначительные коррективы. Иначе невозможно объяснить такую точность в их местоположении, тем более что фундаменты под них были заложены еще в толще платформы на отметке 11,45 м (см. рис. 9). Ошибки получились настолько незначительные, что ими можно пренебречь. Например, в Зале царей северная и противолежащая ей южная стены имеют размеры соответственно 19,60 и 19,65 м, западная и восточная - 11,46 и 11,40 м, а в Зале воинов промеры показали еще большую точность: северная и южная стены - по 6,8 м, западная и восточная - 12,13 и 12,11 м. Учитывая, что кладка этих стен произведена из сырцового кирпича и углы, по которым мы вели промеры, получили естественное нарушение и, главное, что при таких больших размерах помещений получившиеся невязки составляют весьма ничтожный процент от длины стен, такую точность нужно признать очень высокой.

В конструкциях Центрального массива дворца мы встречаемся с двумя видами перекрытия помещений. Это плоские перекрытия по деревянным балкам и сводчатые, выполненные из специально сформованного кирпича. Перекрытие проемов в стенах (проходов) осуществлялось в виде плоских рядовых перемычек из обычного квадратного кирпича, уложенного по деревянным балкам, а также в виде сводчатых конструкций, где наряду со специальным кирпичом применялся и обычный (при выполнении простых клинчатых сводов по опалубкам). Ниши, устроенные в стенах, перекрывались арками^*.

^* (Здесь следует оговорить, что аркой мы называем конструкцию только в случае, если перекрываемый ею пролет значительно больше ее размера в глубину, а сводом - наоборот: когда протяженность конструкции в глубину больше перекрываемого ею пролета.)

Может показаться странным, что такая конструкция, как свод, весьма выгодная для решения интерьера с точки зрения его пластической и пространственной выразительности, применялась лишь для перекрытия второстепенных помещений, а в помещениях, более важных по назначению, осуществлялись плоские перекрытия по деревянным балкам. Но это вполне естественно, так как величина пролета, который может быть перекрыт сводом, весьма ограничена по сравнению с пролетом, который может быть перекрыт перекинутой со стены на стену балкой. При большом пролете помещения в силу довольно ограниченного размера и деревянных балок (как по длине, так и по сечению) вводились промежуточные опоры - деревянные колонны. Так было, например, в Зале побед, где обнаружен каменный плинт под одну из таких колонн, располагавшийся на продольной оси помещения. Такие балочные конструкции по колоннам были применены и при возведении перистильных залов: Тронного зала и Зала царей.

Небезынтересно, что в Тронном зале для придания ему большей парадности и создания акцента в направлении главного композиционного и функционально значимого места - айвана, где помещался трон, была все же введена арочная конструкция - тройная арка, на которую опиралась вышележащая часть передней стены айвана, образуя возвышающийся над остальными стенами портал (см. рис. 32). Устройство в этом случае плоских рядовых перемычек по деревянным балкам, несущих верхнюю часть портала, в конструктивном отношении было бы весьма ненадежным. Выделение этого портала по высоте было вызвано, видимо, не только архитектурно-композиционными соображениями, но в первую очередь, безусловно, соображениями идеологическими. О том, что он возвышался над залом, косвенно свидетельствуют, как уже выше отмечалось, устройство мощных кирпичных пилонов сечением 1,85×1,20 м, ибо при его высоте, равной высоте других стен, достаточно было бы опереть перекрытие на деревянные колонны.

Сводчатые перекрытия. Из всего количества сводов, перекрывавших большинство помещений дворца, мы останавливаемся лишь на тех, останцы которых удалось обмерить. Эти останцы, представляющие собой порою полные поперечные сечения сводов (рис. 18), были открыты всего в 18 местах. Однако наличие таких признаков, как кирпичи трапециевидной формы, употреблявшиеся только при возведении сводов методом "поперечных отрезков", обнаруженные в завалах помещений, следы пят или примыкания первых колец сводов к торцевым стенам помещений, уплощенные осколки камня, служившие расклинками сводов позволяет утверждать, что и во многих других помещениях существовали сводчатые перекрытия.

Рис. 18. Помещение 4В. Останец свода

По величине перекрываемых ими пролетов рассматриваемые своды могут быть распределены на пять групп. В первую группу входят своды, перекрывающие помещения пролетом 2,3 м; ко второй группе принадлежат своды пролетом 2,6 м; третья состоит из сводов пролетом 3,65 м; в четвертую группу объединены своды различных пролетов в среднем около 2 м; своды, перекрывающие проходы, максимальный пролет которых равен 1,2 м, также объединены в отдельную группу^*.

^* (Все указанные здесь размеры несколько округлены. Например, своды, равные по пролетам 2,28; 2,32 и даже 2,36 м, объединены нами в одну группу со средним размером пролетов в 2,3 м. Такие небольшие различия в указанных размерах можно отнести к естественным погрешностям при возведении стен, служащих им опорами, и при проведении наших обмеров (ведь руины!). То же относится и к сводам других групп, например второй, где величина пролетов колеблется в пределах от 2,55 до 2,65 м и за средний нами принят пролет в 2,6.)

Как известно, элементами, входящими в понятие сводчатой конструкции, являются структура свода и его форма (очертания) - характер кривой, по которой он возведен. Для архитектуры античного Хорезма типичны очертания сводчатых конструкций в виде многоцентровых кривых, приближающихся к эллипсам и порою даже являющихся половинами геометрически правильных эллипсов, что практически позволяло довольно легко воспроизводить начертание этих кривых в натуре путем закрепления в фокусах эллипсов бечевы соответствующей для каждого случая длины^*. Ведь эллипс - это частный случай овала, отличительным свойством которого является равенство суммы расстояний от любой точки его контура до двух определенных точек на его оси - фокусов, причем сумма этих расстояний равна размеру оси.

Анализ формы кривой, по которой были возведены своды первой группы, показал, что эти кривые очень близки кривым эллиптическим, но все же не являются таковыми. Исходя из того, что пролет свода является малой осью эллипса, а высота - его большой полуосью, мы определили несколько точек, лежащих на контуре этого эллипса (методом построения эллипса по двум заданным осям) с тем, чтобы проверить попадут ли эти точки на вычерченную нами по обмерам кривую. Эти точки вышли за габариты нашей кривой (рис. 19а), следовательно, она не является геометрически правильным эллипсом.

Рис. 19. Определение формы сводов: а - анализ эллипсовидности кривой свода; б - расчерчивание кривой свода методом построения полуовала по заданной ширине; в - установление высоты помещений с помощью коэффициента формы свода; г - анализ пропорций сводового кирпича (для наглядности пропорции изменены и 'лишние' части прямоугольного кирпича заштрихованы); д - действительные пропорции сводового кирпича

При этом, однако, обратило на себя внимание то обстоятельство, что величина, характеризующая подъем свода, т. е. отношение его высоты - стрелы подъема - к пролету, названная нами коэффициентом формы свода, так как является числовой характеристикой крутизны изгиба образующей форму свода кривой выразилась числом 0,8 (подробнее об этом см. статью автора о некоторых приемах построения формы сводов в древнем Хорезме^*). Оно может быть представлено в виде отношения 4:5, т. е. как отношение большего из катетов в "египетском треугольнике" к гипотенузе. Построение этой кривой с таким соотношением осей может быть произведено способом, известным в геометрии как "построение овала по заданной ширине" (рис. 19б). Действительно, построив кривую такого овала, мы убедились, что все шесть точек, которые были зафиксированы на внутренней поверхности свода, легли на нее, т. е. наша кривая является контуром полуовала именно с таким соотношением осей.

^* (Лапиров-Скобло М. С. О некоторых приемах построения формы сводов в древнем Хорезме. - В кн.: Культура и искусство древнего Хорезма. М.: Наука, 1980, с. 243.)

Вторая, четвертая и пятая группы сводов при подобном же аналитическом построении оказались по начертанию кривых, по которым они были выложены, тоже полуовалами, причем, что весьма характерно, с таким же соотношением стрелы подъема к пролету, выражающимся тоже числом 0,8.

Третья группа сводов, несмотря на то что они так же, как и в остальных группах, представляют собой по характеру их образующих полуовал, отличается от других групп характером подъема этой кривой, что выражается меньшим числом, а именно 0,55. Это говорит о том, что данная кривая - образующая свода - более полога. Такое отклонение от принятого зодчими для этого сооружения стандарта в начертании кривых было, по-видимому, вызвано тем, что пролеты этих сводов значительно больше других и при выполнении их подъемом в 0,8 соответственно значительно бы увеличилась по сравнению с другими сводами и стрела подъема. Значит, для возведения шелыг сводов в том же уровне, что и у соседних помещений (а это было необходимо ввиду наличия второго этажа), пришлось бы значительно понизить уровень пят. Это создавало бы определенные затруднения при устройстве проходов в боковых стенах: перекрытия проходов пришлось бы врезать в своды, создавая так называемые распалубки, а они являются весьма непрочным местом конструкции свода, особенно при выполнении его из сырцового кирпича. Чтобы избежать этого, строители и пошли на известное нарушение установленного ими же стандарта в начертании кривой свода, изменив ее подъем в сторону уменьшения (уплощения).

Целесообразность принятого строителями единого метода для расчерчивания кривых сводчатых перекрытий по всему дворцу и огромной протяженности сводов, перекрывавших внутристенные галереи крепостной ограды города (их развернутая длина, включая стены цитадели и предвратного укрепления, приближается к 2 км), не подлежит сомнению. Ведь выполняя начертание сводов именно с таким подъемом (0,8), они достигали того, что на месте эти кривые очень просто расчерчивались, так как центры боковых дуг находились в точках пят. При любом другом соотношении осей полуовала центры, из которых описываются боковые дуги, не попадут на концы горизонтальной оси (т. е. в точки пят), что значительно усложняет построение кривых на месте. Если соотношение осей будет выражаться числом большим, нежели 0,8, то эти центры попадут за пределы пролета (т. е. в толщу стен, на которые опирается свод), и наоборот, при меньшем числе, выражающем подъем, эти центры попадут внутрь пролета, что также не совсем удобно для построения кривой. Поэтому идеальным методом построения кривых является тот, который определен нами выше и, очевидно, "канонизирован" зодчими для всего этого памятника. Этот метод позволяет в натуре наиболее просто производить расчерчивание кривых: на пролете будущего свода, как на диаметре, строится полуокружность, точка пересечения которой с вертикальной осью является центром малой (верхней) дуги, а концы горизонтальной оси (пролета) - центрами, из которых проводятся большие (боковые) дуги. Сопряжение больших и малой дуг происходит в точках, полученных на прямых линиях, проведенных из центров боковых дуг через центр верхней дуги (см. рис. 19б).

Весьма существенным преимуществом, связанным с принятием единого для всех сводов подъема, является возможность выкладки их на единую высоту (несмотря на различие пролетов). Для этого достаточно было, имея в виду эту высоту, путем определения стрелы подъема как 0,8 от его пролета решить обратную задачу: в каждом случае вычесть из этой общей высоты помещения стрелу подъема свода и получить этим самым уровень расположения пят, откуда, собственно, и начинается его возведение (рис. 19в). Такой подход к производству работ был продиктован их огромным объемом, что, очевидно, и привело строителей к выработке универсального и более прогрессивного, чем прежде, метода.

Рассмотрим своды, очертания которых мы выше исследовали, с точки зрения их конструктивных характеристик. Идея конструирования перекрытий из элементов, во много раз меньших, чем перекрываемый ими пролет, заключается в создании конструкции, не только равномерно передающей вышележащую нагрузку на опоры, но и "держащей" самое себя, не рассыпаясь на составные элементы. Такой конструкцией является свод. В нем возникают сжимающие усилия, как бы скрепляющие отдельные элементы, из которых он состоит, в единый монолит. Свод, так же как и балка, передает нагрузку от вышележащих конструкций перекрытия и от собственного веса непосредственно на опоры. Но балка при этом в своем нижнем поясе испытывает растягивающие усилия, которые при несоответствии поперечного сечения величине пролета могут привести ее к перелому. Чем больше пролет, тем больше, естественно, должно быть сечение балки. В сводчатой же конструкции, повторяем, кирпичи испытывают лишь сжимающие усилия, которые вполне выдерживаются материалом, из которого они состоят.

Чем круче образующая свода, т. е. чем большим числом выражается его подъем, тем благоприятнее для работы данной конструкции распределяются и передаются на опоры усилия. При перекрытии больших пролетов свод в своей верхней части получается довольно пологим (ведь чем больше пролет при одном и том же подъеме, тем большим становится радиус закругления центральной части свода, и следовательно, тем более она становится пологой), а, следовательно, и менее прочным. Древние строители безусловно учитывали это обстоятельство, и возможно, поэтому мы не встречали в Хорезме выполненных из сырцового кирпича сводов, перекрывавших большие пролеты.

Из двух основных видов сводов, выполнявшихся в древнем Хорезме из сырцового кирпича - простых клинчатых и наклонными поперечными отрезками, - на Топрак-кале для перекрытия помещений применялся лишь последний. Несмотря на его меньшую прочность по сравнению с первым, он обладает двумя очень ценными свойствами, не требует для своего возведения опалубки и имеет несравнимо большую сейсмоустойчивость. При подземных колебаниях его кольца, не перевязанные между собой, могут получить лишь незначительное смещение по отношению друг к другу, не разрушаясь и продолжая выполнять свое конструктивное предназначение. Простой же клинчатый свод, перевязанный в обоих направлениях и представляющий собой как бы жесткую монолитную оболочку, в этом отношении значительно менее надежен. Но все же там, где необходимо было усиление конструкции, как, например, в перекрытиях проходов в помещения Северо-восточного массива дворца, поверх которых шла мощная стена (шириной в 4 м), эти проходы были перекрыты сводом в два переката, из которых нижним, как бы опалубкой под усиливающий конструкцию клинчатый свод, служил свод поперечными отрезками (рис. 20).

Рис. 20. Помещение 5В. Сводчатое перекрытие прохода

Однако своды поперечными отрезками в отличие от клинчатых, возводившихся из обыкновенного кирпича, требовали применения специально сформованного, трапециевидного кирпича. Такая его форма появилась в результате необходимости уменьшения чрезмерной клиновидности швов в случае возведения свода из обычного квадратного кирпича. Ведь в клинчатых сводах кирпич укладывается ребром, а в сводах поперечными отрезками - плашмя, из-за чего клиновидность швов в сильной степени возрастает, что, как известно, ослабляет конструкцию свода. К тому же внутренняя поверхность свода получится не столь плавной, а будет состоять из прямых отрезков - граней прямоугольного кирпича. В этой связи нельзя не обратить внимания на то, что строители Топрак-калы очень точно рассчитали соотношение верхнего и нижнего оснований трапециевидного кирпича (рис. 19г) и таким образом, вовсе ликвидировали клиновидность в швах колец свода на протяжении 7/9 общей длины кривой^*. На 2/9 этой кривой - в замковой части свода - из-за значительно меньшего в этом месте радиуса ее закругления все же пришлось ввести расклинки (либо необходимо было разработать и изготовить только для верхней части свода другой стандарт трапециевидного кирпича, что несравнимо сложнее).

^* (Лапиров-Скобло М. С. О некоторых приемах построения формы сводов в древнем Хорезме. - В кн.: Культура и искусство древнего Хорезма. М.: Наука, 1980, с. 247-248.)

Мы остановились на анализе формы сводов и их конструктивном решении несколько подробнее, поскольку они являются наиболее интересными, самыми сложными и наиболее ответственными элементами строительных конструкций. К тому же это позволяет судить, насколько совершенна и вместе с тем проста разработанная строителями этого сооружения техника возведения сводов, что позволило унифицировать ее, а это, подчеркиваем еще раз, при огромном количестве сводчатых перекрытий (включая и своды, перекрывавшие огромной протяженности внутристенные галереи крепостной стены города) являлось весьма существенным обстоятельством.

Плоские перекрытия. Второй тип перекрытий дворца - плоские по деревянным балкам - можно разделить на две группы: перекрытия по балкам, перекинутым со стены на стену, и перекрытия, опирающиеся на промежуточные опоры - деревянные колонны. Большие помещения, в которых не обнаружено следов этих промежуточных опор и размер пролета которых не превышал оптимального размера длины деревянной балки, были перекрыты, как мы полагаем, перекинутыми со стены на стену балками, имевшими, видимо, большие поперечные сечения. Гнезда от этих балок не могли быть обнаружены в связи с тем, что стены помещений сохранились на относительно небольшую высоту. В двух помещениях меньшего пролета, где останцы сохранились до 3 м, были обнаружены прямоугольные гнезда от балок размером в среднем 15×20 см и расстоянием между ними от 40 до 60 см. Материалы разборки завалов некоторых помещений позволили создать следующую схему конструкции такого перекрытия: по балкам, перекинутым со стены на стену поперек помещения, в перпендикулярном им направлении, т. е. вдоль помещения, настилались брусья либо жерди, служившие накатом, поверх которого клали слой камыша, промазанного глиной, смешанной с саманом. Поверх камыша укладывали на глине ряд или два кирпичей плашмя. Перекрытие второго этажа, являющееся одновременно кровлей, выстилалось, сверх того, обожженным кирпичом (керамическими плитками), уложенным на алебастровом растворе (более надежное средство защиты от атмосферных осадков).

В помещениях с большим размером пролетов вводились дополнительные опоры - деревянные колонны, располагающиеся по оси помещения. По ним перекидывались балки-прогоны, на которые уже опирались основные несущие балки перекрытия. В одних случаях, когда несущие балки были достаточной длины, но имели небольшое поперечное сечение, такие колоннады просто "подпирали" перекрытие по балкам, перекинутым со стены на стену, в других - в основном при устройстве перистилей-балки опирались одним концом на стену, а другим - на прогоны, покоящиеся на колоннах (так называемая архитравная конструкция). В единственном случае - в Зале танцующих масок - колонны располагались не по оси помещения, а были сгруппированы посредине его, по-видимому, ограничивая световой люк. Прогоны и несущие балки могли в этом случае идти в любом направлении, перекрытие же по ним настилалось по известной уже нам схеме.

В разных местах дворца были найдены четыре каменных прямоугольных ступенчатых плинта и две горшковидные базы под деревянные колонны, также выполненные из камня (рис. 21). Диаметр верхней площадки одной из них равен 30 см, другой - 40 см. В Тронном зале был найден крупный скол от горшковидной базы, которая, судя по закругленному краю, имела диаметр 55 см. In situ был открыт лишь один из плинтов (в помещении 29), остальные были перемещены, а три фрагмента от баз были извлечены даже из верхних слоев шахты (помещение 10). Поскольку диаметры оснований колонн безусловно должны были соответствовать размерам верхних площадок баз, то можно предположить, что база с диаметром верхней площадки, равным 55 см, принадлежала колоннаде главного зала - Тронного (где, кстати, были найдены ее обломки); а меньших диаметров - 40 и 30 см - служили опорами для колонн в Зале царей и в каком-то другом большом помещении (№ 5, 6, 14, 29 или 86). Все колонны были скорее всего не строго цилиндрической формы, а имели естественный для древесного ствола сбег.

Рис. 21. Ступенчатый плинт и горшковидная база колонны. Из шахты в помещении 10

Как известно, по канонам ахеменидской архитектуры высота колонны равняется 10-12 ее диаметрам. На Топрак-кале каменные базы были совершенно такими же, какие были обнаружены в дворцовом здании рубежа V-IV вв. до н. э. на Калалы-гыре 1^*. Поэтому есть все основания считать, что сохранился и ахеменидский модуль колонны в целом. Исходя из сказанного выше, мы определяем наибольшую высоту колонны примерно в 7 м, а отсюда следует, что, очевидно, перекрытия залов лежали на 1,5-2 м ниже, чем кровля периферийных помещений, в большинстве своем двухэтажных.

^* (Рапопорт Ю. А., Лапиров-Скобло М. С. Раскопки дворцового здания на городище Калалы-гыр 1 в 1958-1960 гг. - МХЭ, 1963, вып. 6, с. 146, рис. 3.)

Проходы, устроенные во внутренних стенах, имели арочные и плоские перекрытия. Арочные перекрытия проходов конструктивно не отличались от сводчатых перекрытий помещений, они тоже выполнены техникой поперечных отрезков. Но если, как мы знаем, кольца таких сводов непременно должны опираться на одну из торцевых стен, то кольца арок проходов, разумеется, этой опоры не имели. Возможно, что при возведении арки первое кольцо опиралось на временную сложенную из сырца стенку, которая после возведения арки разбиралась, как это делали в ассирийских сооружениях. Возможно, что возведение арок производилось по кружалам, устройство которых для таких незначительных пролетов было делом не очень сложным. В этой связи небезынтересен весьма остроумный прием арочного перекрытия проходов в помещения Северо-восточного массива, где они по сути являлись сводами, так как величины их пролетов - 1,2 м - более чем в три раза меньше протяженности (см. сноску к подразделу "Перекрытия"). В нижних сводах (перекрытие, как было выше отмечено, состояло из двух перекатов), осуществленных наклонными поперечными отрезками, первые несколько колец (считая со стороны помещений) были выведены по кружалам, а на них уже как на торцевую стену опирались остальные кольца, наклонные, причем наклон их возрастал постепенно, за счет уширения швов между нижними частями каждого из последующих колец.

В плоских перекрытиях проходов применялось дерево. В проходе, ведущем в помещение 38, во время расчистки завала под слоем штукатурки были найдены шесть столбиков, по три с каждой стороны прохода, на расстоянии 0,3 м друг от друга. Диаметр столбиков 12-15 см. В помещении 74 на полу прохода были обнаружены еще два столба диаметром 20 см. В помещении 90 на одной из сторон прохода вскрыт деревянный столб и опертая на него одним концом балка, другой конец которой покоился на стене. Такую же схему конструкции перекрытия дали материалы раскопок прохода в Зал царей. Здесь вдоль западной стены, заходя под нее, шла борозда, образованная в результате полного разрушения деревянной балки, служившей основанием для вертикальных столбов - опор перекрытия. Два из них сохранились. Такие же столбы имеются на противоположной стене. В завале обнаружено много слоистой обмазки перекрытия. Она состоит из слоя глины с оттисками камыша, затем идет саманная обмазка, поверх которой нанесен слой алебастровой штукатурки.

Сообщение между этажами осуществлялось по лестницам. В основном они расположены в служебных помещениях южной части Центрального массива дворца. Так, в помещении 94 была вскрыта лестница, ступени которой выложены из сырцового кирпича. Она оканчивалась площадкой, с которой открывался проход в помещение 95, являющееся лестничной клеткой для ведущей на второй этаж двухмаршевой лестницы. Высота ступеней 12 см при ширине проступи 15 см. Ширина лестничного марша 0,6 м. Лестницы, вскрытые в помещениях, примыкающих к южному фасаду Центрального массива, по своим конструкциям и параметрам идентичны ей.

Особого рассмотрения заслуживает наружная лестница, ведущая ко входу во дворец. От этой лестницы, вскрытой у основания восточного откоса платформы входного комплекса, в три раза более крутого, чем остальные (7°), сохранилось лишь 8 первых ступеней шириной 1,5 м, высотой 15 см и проступью 19 см. Они сделаны из сырцового кирпича вперевязку с платформой, т. е. лестница не приставлена к ней, а возводилась постепенно, одновременно с наращиванием высоты платформы.

Весь комплекс нами полностью реконструирован. Приведем основные соображения. Всего для подъема на обходную площадку платформы Центрального массива (перед входом во дворец она имеет уширение) необходимо 92 ступени, что определяется путем деления разности отметок этой площадки (14,3 м) и основания нижней ступени (0,55 м) на высоту этих ступеней. Отметка основания останца башни, стоящей на первом уступе платформы входного комплекса, 9,85 м, следовательно, на этот уступ вело 62 ступени (как и в предыдущем случае, делим разность отметок на высоту ступени). Оставшиеся 30 ступеней мы распределили соответственно рельефу дневной поверхности (считая, что смыв ее был равномерным) на два раздельных марша по 15 в каждом. Последний марш мы расположили по оси входа во дворец, а предыдущий- посредине между башней и краем второго уступа платформы (см. рис. 6Б). Таким образом, чтобы попасть непосредственно ко входу во дворец, противнику, поднявшемуся на первый уступ платформы, необходимо было обогнуть башню с левой стороны, находясь по отношению к ней все время своей правой, незащищенной щитом стороной, что является одним из правил древней фортификации^*. Более того, перед преодолением им последнего лестничного марша башня оказывалась у него с тыла, а это в фортификационном отношении еще более предпочтительно.

^* (Витрувий. Десять книг об архитектуре. Т. 1. М., 1936, гл. V, § 2.)

Световые проемы, устроенные в стенах, нигде на памятнике не были обнаружены. Очевидно, помещения второго этажа освещались прорезающими кровлю световыми люками, а помещения первого - люками, прорезающими междуэтажное перекрытие и выходившими в помещения второго этажа или в специальные изолированные от них световые колодцы. Примером такого светового колодца может служить замкнутое по контуру - не имеющее входа - помещение II-3, расположенное над помещением 40 первого этажа. Почти в центре его имеется квадратное отверстие - световой люк размером 0,45 м, прорезающий сводчатое перекрытие нижнего помещения. По краям этот люк обведен бортиком из кирпича для страховки от затекания атмосферных осадков из помещения ΙΙ-3, что является прямым указанием на то, что оно не перекрывалось и действительно являлось световым колодцем.

Вопрос водоотвода в условиях большой площади застройки, плоских кровель и сырцовых конструкций не мог не беспокоить строителей дворца.

Кровли по своей конструкции в сущности не отличались от обычных межэтажных перекрытий по балкам либо сводчатых. Они лишь для большей гидроизоляции выстилались керамическими плитками на алебастровом растворе, о чем свидетельствует большое количество таких плиток в завалах помещений второго этажа и на полах одноэтажных частей здания.

Раскопками вскрыты многочисленные фрагменты керамических труб, назначение которых не вызывает сомнений. Эти трубы, длиной до 50 см и диаметром до 22 см, вставлялись одна в другую, для чего одно из устьев каждой делалось в виде манжетки шириной около 7 см, внешний диаметр которой соответствовал внутреннему диаметру другого конца трубы. Сделаны трубы из красно-коричневой глины на гончарном круге и покрыты белым ангобом (рис. 22). Фрагменты этих труб были найдены на разных уровнях вскрываемых помещений. Наиболее важной можно считать находку керамической трубы в помещении 84. В северо-восточном его углу на уровне пяты свода в штрабе сечением 0,45×0,5 м была обнаружена вертикально стоящая труба, расположенная узким концом (манжеткой) вниз. Внутри этой почти целой трубы находились фрагменты узкой части вставлявшейся в нее верхней трубы. Найденные там же куски алебастра не оставляют сомнений, что он служил для скрепления и герметизации стыка.

Рис. 22. Керамический элемент водоотвода

Горизонтальная разводка осуществлялась открытыми и закрытыми желобами из керамических плиток, скрепленных алебастровым раствором. Такой открытый желоб шел с небольшим уклоном вдоль южной стены Северо-западного массива, поворачивая затем к югу и продолжаясь вдоль западной стены Центрального массива. Колено закрытого желоба вскрыто в месте примыкания Северо-восточного массива к Центральному. На одном конце этого желоба к нему под прямым углом примыкает вертикальный участок трубы. В месте примыкания Северо-западного массива к северной стене Центрального также вскрыта система, состоящая из элементов вертикальной трубы, переходящей в горизонтальный закрытый желоб, из которого вода попадала в открытый, идущий вдоль восточной стены Северо-западного массива (рис. 23).

Рис. 23. Водоотводный желоб на стыке Центрального и Северо-западного массивов дворца. Вид с северо-востока. На первом плане открытый лоток, отводивший воду вдоль восточного фасада Северо-западного массива. Лоток сложен из обожженных кирпичей, покрытых толстой алебастровой обмазкой. Над лотком нависают два разновременных водоотвода, состоявшие из керамических труб, которые заключены в кожухи из обожженных кирпичей и алебастра. В эти трубы вода поступала из вертикального участка водоотвода, скрытого в толще лестницы

На западном склоне платформы Центрального массива дворца был обнаружен выход керамической водоотводной трубы, помещенной внутри короба из кирпичей. Следует подчеркнуть, что эта конструкция заложена значительно ниже уровня полов, в толще платформы, из чего можно заключить, что в верхней части последней скрыта какая-то внутренняя обособленная водоотводная система.

Таким образом, схему решения водоотводов можно представить в следующем виде: перекрытия верхних этажей, служившие кровлей, были выстланы керамическими плитками с небольшим уклоном, достаточным для обеспечения стока воды в вертикальные трубы, выходящие на уровень кровли. Далее вода из отдельных участков сети попадала в закрытые желоба, служившие коллекторами, и выводилась наружу в открытые желоба, идущие вдоль оснований стен, откуда уже попадала за пределы здания. Для отвода же вод с кровель, расположенных в центральной части здания, перистилей и больших залов, служила обособленная система, заложенная в верхней части платформы еще в период ее возведения.

Такая система водоотводных устройств имеет аналогии с подобными системами, обнаруженными в Уре, а также при раскопках ассирийских и хеттских городов. Основное отличие состоит в способе скрепления труб, так как материалом для этой цели там служил битум, которым, очевидно, не располагали хорезмийские строители.

Наш по необходимости краткий обзор конструктивных решений и строительных приемов, примененных при возведении дворца Топрак-калы, показывает, что его создатели опирались на глубокие корни древневосточной архитектуры, одной из ветвей которой было древнехорезмийское зодчество. Многое из этого опыта было не только использовано, но и развито при создании такого грандиозного и уникального комплекса. Строители, учитывая огромный размах работ, находили наиболее простые и оптимальные решения, которые позволили им унифицировать приемы возведения конструкций, обеспечить их надежность и устойчивость. Отметим хотя бы открытый всем ветрам и дождям, частично сохранившийся полным своим сечением свод над одним из помещений Северо-восточного массива дворца. Умелое применение традиционных строительных материалов и совершенство инженерных решений несомненно во многом определили сохранность руин дворца, весьма редкую для синхронных памятников. Эта сохранность в сочетании с логичностью и четкостью архитектурного замысла и позволили нам сделать ряд реконструкций, как частных, так и общих. Предлагаемые реконструкции легли в основу разрабатываемого проекта частичной реставрации дворца, осуществление которой позволит нагляднее представить высокий уровень, достигнутый хорезмийской архитектурой в позднеантичное время.