2. Ансамбль тронного зала (помещения 7-13) [1984 -

Центром дворца было самое большое из его помещений (11), которое составляли парадный двор (11а), обширная лоджия (116) и айван (11в), некогда разделенные между собой порталом. Особенности планировки помещения (анализ ее будет дан ниже) и его размеры не оставляют сомнения в том, что оно предназначалось для наиболее многолюдных и торжественных церемоний, происходивших во дворце. Поэтому лучше всего называть его тронным залом, хотя, по всей вероятности, здесь же совершались и некоторые чисто религиозные обряды. С тронным залом планировочно и функционально были связаны другие помещения: коридор (7), который подводил к залу и в то же время позволял миновать его на пути к дальним покоям; маленькие комнаты (8 и 9) по концам коридора, возможно предназначенные для постов стражи; комната с шахтой, ведущей в глубь платформы (10); боковые приделы парадного двора (12 и 13). По сути дела, к ансамблю тронного зала следовало бы отнести и Зал танцующих масок (14), но ввиду его особого значения мы посвятим этому помещению специальный раздел.

Северный коридор тронного ансамбля (помещение 7). Ширина коридора 2 м, его длина 22 м. Западный конец отделен выступом, образующим отрезок 7а. В северо-западном углу коридора стены достигают высоты 4,4 м, однако сам коридор был ниже - 3,3 м. На этом уровне в северной стене участка 7а сохранились гнезда балок плоского перекрытия. Можно полагать, что над коридором проходила галерея второго этажа, охватывавшая парадный двор. Южная стена помещения по краям прорезана дверными проемами, выводившими в тронный зал. Середина этой стены разрушена, и не исключено, что здесь был третий, осевой проход. Однако, скорее, она его не имела: в дворцах и храмах нередко устраивают специальные стенки ("гуломгард" в среднеазиатской средневековой архитектуре), препятствующие тому, чтобы взгляд извне мог достичь трона, алтаря и т. п.

В пределах отрезка 7а напротив входа в тронный зал находился весьма своеобразный очаг, верхняя часть которого была срублена при устройстве второго пола. Подчеркнем, что основание очага - кирпичная вымостка размером 190×145 см - была заглублена в массив платформы. Это указывает, что очаг был предусмотрен архитектурным планом и ему придавалось по какой-то причине важное значение. От самого устройства сохранились лишь нижние кирпичи. Их четыре; расположенные на расстоянии друг от друга, они образуют крестообразную внутреннюю камеру, в которой и горел огонь. Обращенные к центру углы кирпичей были срезаны по окружности; возможно, вверху камера становилась круглой. Необычайная конструкция очага и его расположение свидетельствуют, что он имел культовое назначение. Помещать бытовой огонь у самого входа в тронный зал и внутренние помещения дворца было бы неуместно. Для прохода оставлено узкое, полуметровое пространство; очевидно, это сделано специально для того, чтобы все, входящие в тронный зал, проследовали в непосредственной близости от огня, горевшего в крестообразном очаге. По всей вероятности, этому огню приписывали очистительные свойства. Этнографические и палеоэтнографические примеры подобных представлений достаточно известны^*. Возможно, второй подобный очаг был в восточном конце коридора. Пол там сильно разрушен, но опаленная глина и зола зафиксированы в намывах. Если это было так, то в тронный ансамбль проходили между двух огней.

^* (Тэйлор Э. Первобытная культура. М.: Гос. соц.-эконом. изд-во, 1939, с. 510-517. Приведем сообщение Плано Карпини (XIII в.) о монголах: "Говоря кратко, они веруют, что огнем все очищается, отсюда, когда к ним приходят послы или вельможи или какие бы то ни было лица, то и им самим, и приносимым ими дарам надлежит пройти между двух огней, чтобы подвергнуться очищению" (Путешествие в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М.: Изд-во геогр. лит., 1957, с. 31). Есть и более ранние свидетельства о подобном обычае.)

Коридор был расписан. На северной стене восточнее выступа за поздней прикладкой сохранилась роспись in situ (рис. 27, 4). Уцелели следы двух фигур, мужской и женской, выполненные с некоторым превышением натуральной величины. Рядом с выступом было женское изображение, обернутое в три четверти вправо. Красный рисунок во многих местах дополнен черными линиями. Лицо смыто, заметен лишь красный мазок на месте рта и тяжелый подбородок, объем которого подчеркнут направлением красной штриховки. Похоже, что подбородок подвязан платком или наушниками головного убора. На затылке пучок черных волос. Правая рука опущена и откинута назад, от локтя она была "срезана" перегибом стены (роспись переходила на уступ). Левая рука скрыта светлым шарфом или плащом. Платье белое или бледно-розовое. По округлому вороту оно отделано полосой вышивки из сомкнутых красных окружностей с красными пятнами в центре. Не исключено, что так изображено ожерелье. Несколько ниже талии показана нависающая складка или приспущенный пояс.

Рис. 27. Настенные росписи: 1 - ниша в помещении 41; 2 - из помещения 25; 3 - из помещения 27; 4 - северная стена помещения 7; 5 - восточная стена помещения 13

Перед женской фигурой, немного закрывая ее, в том же повороте изображен мужчина. Его правая рука согнута в локте таким образом, что предплечье располагается выше пояса. Левая рука закрыта красноватым плащом или одеждой третьей, не сохранившейся фигуры. Мужчина одет в длинный черный кафтан с зеленоватой полосой отделки по вертикальному разрезу. Кафтан перехвачен поясом, первоначально, видимо, красным. Обе фигуры даны на розовато-оранжевом фоне; под ними, очевидно, была монохромная панель высотой 30-40 см (низ стены разрушен).

Можно предположить, что до нас дошло изображение супружеской четы, входящей в состав какой-то процессии, запечатленной на стенах коридора, ведущего в тронный зал.

В завале, заполнявшем помещение, встречались многочисленные обломки штукатурки с раскраской, чаще всего розовато-оранжевой и черной. Два сравнительно крупных фрагмента позволяют дополнить представление о росписи коридора. Они сохранили оранжево-красный фон живописного пояса с многофигурной процессией и участок соседнего пояса росписи - черного с цветочным орнаментом (рис. 28,8)^*. Последний, видимо, располагался над фигурами, возможно, достигая потолка (над полом, как правило, бывает однотонная панель). Поскольку головы прослеживались на высоте 2,3 м от пола, можно думать, что ширина полосы с цветочным орнаментом достигала 1 м. Орнамент составляли два элемента, расположенные в шахматном порядке. Один из них - три лепестка изображенного сбоку цветка со стебельком и двумя листочками, напоминающего тюльпан или лилию, второй - восьмилепестковая розетта с четырьмя шипами (листками околоцветника). Цветы белые, оконтурены и прорисованы красно-оранжевыми линиями. Даже незначительные следы живописи, которые мы могли рассмотреть, показывают, какой интересной и эффектной была она в коридоре тронного ансамбля.

Рис. 28. Таблица I. Цветочные орнаменты в росписях: 1 - из помещения 12; 2, 6 - из Зала царей; 3 - из помещения 91; 4 - из помещения 28; 5 - из помещения 12; 7 - из помещения 25; 8 - из помещения 7; 9 - из помещения 51

Обмазка полов, хорошо сохранившиеся на участке 7а благодаря высоким стенам культурные напластования и завалы дали четкую стратиграфическую картину и позволили представить позднейшую историю помещения. Между нижним и вторым полом был слой намывов (10 см) с вкраплениями расписной штукатурки. По этому уровню был заложен проход в помещение 8, а к южной стене приставлены три небольших глиняных возвышения, назначение которых неясно. Третий пол лежал еще на 10 см выше. В это время коридор был перегорожен по линии выступа между отрезками 7 и 7а. На полу образовавшейся комнатки - кости животных и обломки грубых керамических сосудов. В завале на различной высоте встречались куски цветной штукатурки и мелкие обломки глиняной и алебастровой скульптуры. Последние, несомненно, попали из других помещений. В основном завал состоял из размытых сырцовых кирпичей. В третьем периоде ремонтные работы были проведены и в основной части коридора. К его северной стене была приложена дополнительная кладка в два кирпича шириной. К моменту раскопок она устояла лишь на отдельных участках. Сильное разрушение как старых, так и ремонтных стен объясняется тем, что все конструкции коридора были поставлены на одну широкую "траншею", заполненную кирпичами в песке. Песок уносило водой по промоинам, что приводило к просадкам и деформациям стен. Посредине коридора в 1949 г. был заложен большой шурф, который дал интересные сведения о структуре верхних 4 м платформы Центрального массива (см. гл. II).

Помещение 8. С западным участком (7а) коридора тронного ансамбля соединяется расположенное с южной стороны помещение 8. Это каморка площадью около 6 м². Стены ее сохранились на высоту от 1,3 до 4 м. В дверном проеме остались следы росписи в синих и серых тонах. Стены самого помещения были покрыты глиняной обмазкой, под которой роспись не отмечена.

На конструктивном полу комнаты в северо-западном углу было обнаружено много комочков и обломков плиток красящих составов, которые были брошены здесь художниками, отделывавшими дворец. Краски были таких тонов: красного (они преобладают), коричневого, желтого, синего. Здесь же встречена яичная скорлупа; возможно, яйца использовались для приготовления краски. Конструктивный пол вместе со следами отделочных работ был перекрыт обмазкой нижнего пола, который никаких находок не дал.

О первоначальном назначении комнатки можно только догадываться. Здесь мог быть пост внутренней стражи у входа в западную группу помещений. Не исключено, что здесь находился человек, смотревший за огнем в крестообразном очаге и хранился запас топлива^*.

^* (Даже в самых бедных святилищах современных огнепоклонников предусмотрены чуланы с дровами для тлеющего священного огня (Воусе М. The fire-temples of Kerman. - Acta Orien-talia, Copenhagen, 1966, XXX, p. 51).)

Поверх ранних полов лежал слой намывов (10-15 см) и навеянного песка (5 см). Эти следы запустения были перекрыты на всей площади комнатки 20-сантиметровым слоем перегнившего дерева, веток и камыша. Предполагается, что это остатки рухнувшего перекрытия. Еще выше располагалась почти метровая толща рыхлого глинистого заполнения, содержавшая много костей животных, птиц и рыб, яичную скорлупу, косточки плодов, куски дерева, камыш, солому и т. п. Попадались обломки грубых сосудов, обожженных кирпичей, водосточных керамических труб, куски алебастрового раствора.

Наряду с бытовым и строительным мусором по всей толще отмечены находки иного характера и происхождения. Это десятки бусин (в том числе обрывки ожерелья из жемчуга и кораллов), кусочки многоцветных стеклянных сосудов и розовой шелковой ткани, обрывки золотой фольги, золотая бляшка в форме листочка, бронзовые бляшки (иногда золоченые). Здесь же были обломки стенных росписей, глиняных и алебастровых скульптур. Наряду с плохо сохранившимися изображениями цветов и фруктов из алебастра (такие же найдены в соседнем парадном дворе 11а) особо отметим два скульптурных фрагмента.

Первый из них - часть барельефа, изображавшего в половину натуральной величины воина, облаченного в чешуйчатый панцирь (рис. 29). Голова утрачена, на обломке сохранилась черная клиновидная борода. Чешуйки панциря переданы рельефом и подчеркнуты росписью. На шее изображено широкое ожерелье. В данном случае это не украшение, а часть доспеха, которая держала тяжесть панцирной рубахи и защищала горло. Верхнюю часть груди прикрывал прямоугольный отросток "ожерелья". Трудно сказать, где скульптура была первоначально. Она напоминает барельефы из Зала воинов, но кое-чем отличается от них.

Рис. 29. Торс воина в панцире. Глиняный барельеф с раскраской из помещения 8

Второй фрагмент - отливка из алебастра, это борода скульптуры, выполненной в натуральную величину (рис. 30). Деталь изготовлена отдельно от лица статуи, к которому она прикладывалась тыльной стороной, сохранившей отпечаток ткани. Мастерски переданы крупные, струящиеся пряди бороды, повторяющие контур щек и сходящиеся у подбородка. Создается впечатление, что это мокрая борода какого-то водного божества. Местами на алебастре удержались кусочки золотой фольги - волосы были позолочены. Фрагмент уникален, поэтому трудно представить скульптуру, к которой он относился, и тем более ее место во дворце. Возможно, это была переносная статуя, выполненная из различных материалов: золоченого алебастра, дерева, кости.

Рис. 30. Фрагмент скульптуры. Борода. Алебастр со следами позолоты

В процессе раскопок было высказано предположение, что рассматриваемый слой образовался на полу второго этажа и рухнул вместе с перекрытием. Но и приняв это, мы останемся перед довольно сложными вопросами. Чем объяснить необычную для памятника толщину слоя? Почему в нем оказались и навоз и жемчуг, и золоченая скульптура и черепки поздних горшков? Нам представляется, что в ненужный никому тупичок был переброшен слой, лежавший на полах соседних помещений. Может быть, их расчищали перед новым использованием или просто, перерывая мусор, не слишком тщательно искали остатки дворцовых сокровищ. В южной стене помещения 8 был пролом, подле которого обнаружена роспись, некогда украшавшая придел тронного зала (помещение 12). Возможно, именно оттуда через пролом и была переброшена какая-то часть рассматриваемого слоя.

Помещение 9. Симметрично помещению 8 с восточной стороны коридора 7 расположено помещение 9. Ширина его 1,8 м, первоначально намеченная длина 7,1 м. Однако большая часть помещения, видимо, сразу^* была заложена кирпичами и свободной осталась лишь северная часть длиною около 2 м. Здесь отмечены следы росписи, были они и в дверном проеме, ведущем в коридор. Отказ от большей части площади помещения, очевидно, был вызван стремлением усилить стену Зала царей (помещение 32). Оставленный тупичок мог занимать человек, наблюдавший за входом в комнату с шахтой (помещение 10). Нижние обмазки пола лежат в уровне 14,33-14,42. Затем слой намывов (15 см), на них - культурные напластования позднего характера. На уровне 14,7 они перекрыты углистым слоем со следами жердей. Вероятно, сгорело позднее перекрытие каморки. Проход в коридор был заложен.

^* (Закладка лежит на совершенно чистом первоначальном полу поверх глиняного слоя, напоминающего строительный раствор. Прекрасно сохранившаяся штукатурка позади закладки не расписывалась.)

Помещение с шахтой (10). Помещение 9 соединялось с комнатой, в которой раскопками 1970 г. был обнаружен долгожданный спуск в глубь платформы дворца. Ширина помещения № 10 - 5,5 м (в южной части 4,4 м). Северная стена смыта. По всей вероятности, она продолжала линию стены северо-восточного зала, и тогда длина комнаты 10 достигала 7 м. Сняв поздние слои, мы обнаружили, что большую часть площади помещения раньше занимала квадратная (4,2 и 4,2 м) шахта. Три стены комнаты на 1-1,5 м отстояли от краев шахты; восточная стена непосредственно переходила в ее вертикаль (рис. 31). Стены шахты очень старательно сложены из кирпичей, которые по углам тщательно перевязаны друг с другом. Поражает прослеженная с поверхности толщина кладки, ограничивающей шахту - 3,5 м. С внешней стороны (уже за пределами помещения 10) эти стены смыкаются с обычными субструкциями платформы из пахсы и кирпичей в песке.

Рис. 31. Помещение 10: А - план, косой штриховкой показаны границы стен шахты; б - разрез юг-север; В - разрез запад-восток; 1 - мелкие обломки сырцовых кирпичей; 2 - комковатая глина; 3 - слой с опаленными обломками сырцовых кирпичей и штукатурки; 4 - песчаная прослойка; 5 - завал из слежавшихся замытых обломков кирпича; 6 - рыхлый завал с перегноем, костями и обломками керамики; 7 - плотный завал из крупных обломков кирпичей

Во внутренний объем шахты слегка заглублена кирпичная конструкция, назначение которой неясно. Это кладка шириной около 1,5 м и высотой около метра, лежащая между меридиональными стенами и отстоявшая на 70 см от северной стены. Поверхность кладки сохранилась на уровне конструктивного пола здания (14,33). Обмазки пола, примыкавшего к конструкции с севера и юга, дают отметки 13,7 и 13,4 м. С боков кладка обмазана, местами сохранилась побелка. Не исключено, что уцелело лишь основание стенки, для чего-то перегораживавшей заложенную почти до краев шахту. Возможно, однако, что с самого начала кладка была невысокой и несколько напоминала средневековые надгробья.

В рассматриваемой конструкции были вырублены три ямы неправильных очертаний, в которых оказались каменные базы колонн. У западной стены шахты лежал ступенчатый плинт, в средней яме была горшковидная часть, видимо, от той же составной базы, у восточной стены - такая же деталь, но с более простой профилировкой и меньшего размера (см. рис. 21). Нет никаких сомнений что все эти базы были притащены из других дворцовых помещений и помещены (иногда вверх основанием) в вырубленные тогда же ямы. Вероятнее всего, камни были подложены под столбы какого-то ворота, с помощью которого раскрывали шахту древние грабители.

Видимо, по их следам и прошел наш шурф, прорытый у южной стены шахты, которая слегка опалена, возможно, факелами. До отметки 11,65 м мы раскрыли большую часть южной половины шахты. На срезах местами были заметны горизонтальные слои кирпичей на рыхлом глинисто-песчаном растворе. Очевидно, это проступает закладка шахты, не затронутая грабителями. Ниже отметки 11,65 м шурф пришлось сузить (до 1,6×1,2 м) и пробивал он, видимо, лишь заполнение грабительского хода Мы вынимали главным образом раздробленные кирпичи, между которыми попадались кости животных, обломки керамики. В верхних слоях шурфа встречено несколько мелких бронзовых и стеклянных изделий и фрагменты росписи. Отметим обломок, на котором по серовато-голубому фону в шахматном порядке нанесены небольшие черные прямоугольники. Все это, несомненно, попало в грабительскую воронку сверху, со стен и полов дворцовых помещений.

Дно нашего шурфа, сузившегося внизу до предела (0,8×0,8 м), лежит на уровне 7 м, т. е. на середине высоты платформы. Шахта безусловно глубже. Толщина ее стен позволяет думать, что они доходят до материка. К сожалению, мы пока не можем даже сказать, сразу ли была заложена шахта, или она в какой-то период истории дворца стояла открытой. В первом случае следовало бы предположить, что обнаружен спуск к каким-то камерам, тщательно скрытым в платформе дворца или под ней. Возможно, что шахта вела к колодцу. Разумеется, колодец, расположенный между династическим святилищем (пом. 32) и тронным залом, вряд ли мог быть бытовым. Однако пока шахта не раскрыта, видимо, рано вспоминать и о гробницах под древневосточными дворцами и храмами, и о священных колодцах. Весьма вероятно, что именно шахта даст ключ к полному пониманию всего памятника.

Помещение 10 подверглось перестройке. К западной и южной стенам с уровня 14,5 м были приложены ремонтные кладки толщиной в два кирпича. Восточная стена была срублена почти до уровня пола, и затем на ней воздвигли новую стену, на несколько сантиметров сместив ее в глубь комнаты. Отметка основания новой стены - 13,59 м. Почти на том же уровне найдена монета типа Б² 11 (по классификации Б. И. Вайнберг)^*.

^* (Городище Топрак-кала. - ТХЭ, 1981, т. XII, с. 128.)

Тронный зал (11а, 116, 11в). Помещение 11, которое мы несколько условно назовем залом, состояло из парадного двора, имевшего площадь 300 м² (20×15 м), "лоджии" площадью 66 м² (11×6 м) и айвана, занимавшего (вместе с порталом, который его ограничивал с севера) около 80 м² (10,3×7,5 м). Общая площадь зала - 450 м² представляется достаточно внушительной, особенно если помнить, что планировка создана не на материковом грунте, а на высокой платформе и под каждым квадратным метром лежит 20 тонн кирпичей. Архитектору, строившему дворец, удалось добиться также значительной протяженности пространства - почти 30 м. Несомненно, человека, поднявшегося на искусственную гору, а затем прошедшего ряд помещений и коридоров, должна была поразить открывающаяся перед ним перспектива (рис. 32)^*.

Высота стен, окружавших двор и айван, к моменту раскопок была в среднем около 1 м. Есть основание считать, что первоначально она приближалась к 7 м.

Об убранстве северной стены известно лишь, что по низу ее проходила синяя полоса. Лучше сохранилась западная стена двора, разделенная по середине двухметровым проходом в помещение 12. Уцелели следы ниш, украшавших эту стену. Они располагались на высоте 60-70 см от пола и были подчеркнуты горизонтальной налепной тягой, прямоугольной в сечении (20×4 см). Высоту и характер завершения ниш мы не знаем. Глубина их 20 см, ширина примерно 1,6 м. Ниши отстояли друг от друга на 0,6-0,7 м. Разделяющие участки стены были украшены вертикальными налепами, ширина которых 12 см и толщина 4 см. Ниже тяги стена была окрашена прямо по глине в синий цвет с черной отбивкой по верху и в основании панели. Тяга и вертикальные налепы сохранили поверх белой подгрунтовки следы черной и оранжевой краски. Стенки ниш уцелели не более чем на 20 см, но можно утверждать, что барельефов в них не было. Отмечены только следы росписи в розовых и красных тонах. На западной стене было, очевидно, шесть таких живописных панно. Две ниши сейчас смыты полностью.

По середине восточной стены был вход в помещение 13. Несомненно, принцип ее оформления был тот же, что и на противоположной стене.

На южной стене парадного двора (11а) должны были располагаться по две ниши с каждой стороны лоджии. Одна из них, сходная с вышеописанными, частично сохранилась в юго-западном углу.

Живопись и лепнина требовали защиты от дождя и снега. Поэтому, очевидно, вдоль стен были навесы, опиравшиеся на колонны. В пределах двора обнаружен (помимо мелких кусков) обломок базы из полимиктового песчаника с диаметром 55 см. Это позволяет определить высоту колонны в 6-7 м. Ту же высоту для стен мы получим, зная, что около парадного двора была двухъярусная галерея с межэтажным перекрытием на уровне 3,3 м. Можно полагать, что колонны стояли по линиям, продолжавшим направление западной и восточной стен лоджии.

Лицевая поверхность стен в лоджии (11б) разрушена, но можно утверждать, что раньше она была расписана. В завале найдены обломки штукатурки с росписью черным по белому, зафиксировано сочетание черного с красным, оранжевый и серо-голубой тона. В юго-западном углу найдены куски краски, преимущественно розовато-оранжевой, а также комочки красных, белых, черных и синеватых пигментов. Все это находилось в небольшой ямке, куда художники, украшавшие помещение, очевидно, сбрасывали засыхающие краски.

На расстоянии 6 м от северной границы лоджии восточная и западная стены имеют утолщение в 35 см. Соответственно несколько меньшую ширину, чем лоджия, имеет айван - самый южный объем тронного зала (11в).

Чуть отступая от места перелома линии стен, перпендикулярно им отходят две кирпичные полосы. Ширина каждой из них 1,6 м, длина 3,6 м. Таким образом, концы этих кладок отстоят друг от друга на 3 м. Кладки немного заглублены в "траншеи", заполненные кирпичами в песке, и сейчас возвышаются над уровнем конструктивного пола лишь на несколько сантиметров. Противолежащие концы конструкций были покрыты вертикальным слоем алебастрового раствора толщиной 4 см. Эта облицовка по северной и южной стороне каждой из двух полос кладки шла на 1,2 м от их торцов. Примерно в пределах облицовки кирпичи, входящие в кладку, были положены на глиняном растворе, насыщенном алебастром. Такой раствор необычен для хорезмской строительной техники и мог быть применен для придания кладке особой прочности, а также для лучшего скрепления с алебастровой облицовкой. Следует добавить, что около выкладок были отмечены над полом кирпичи того типа, который применялся для возведения сводов^*.

^* (ИЭ, Архив Хорезмской экспедиции, Полевой дневник 1950 г., № 6, с. 6.)

Представляется очевидным, что рассмотренные кладки - основание трехарочного портала, отделявшего айван. Облицованные алебастром участки обозначают контур кирпичных столбов, на которые опиралась центральная арка трехметровой ширины. Боковые арки, имевшие меньший (2,4 м) пролет, были перекинуты между столбами и выступами, которые по западной и восточной стене определяют границу айвана.

По середине южной стены, замыкая ось симметрии всего ансамбля, находилась большая ниша. Глубина ее 0,8 м, ширина 2,05 м. Стены ниши сохранились на высоту 1,5-1,7 м. Они были покрыты росписями, которые почти уничтожены влагой и корнями растений. Удалось отметить, что до высоты 0,35 м от пола стена была окрашена в голубой цвет. Выше сохранились лишь чешуйки розовато-оранжевой и красной краски. На западной стене отмечен участок ярко-синего цвета.

У основания южной стены айвана мы смогли зафиксировать следы голубой оконтуренной черным полосы, которая опоясывала весь зал.

Никаких других следов многоцветной росписи ни на стенах айвана, ни в завале не отмечено. В то же время в процессе раскопок неоднократно фиксировалась побелка стен. Все это заставляет предположить, что в отличие от других парадных помещений айван был белым. Возможно, благодаря этому получали отраженный свет, достаточный для того, чтобы собравшиеся в ярко освещенном дворе могли видеть происходящее в крытом затененном айване. Допустимо предположение, что пестрый фон считался невыгодным или неуместным для церемоний, происходивших в айване, или же мешающим восприятию росписи в центральной нише. Добавим, что в айване были найдены куски побеленной обмазки, сохранившие с внутренней стороны отпечатки витых жгутов и балок, возможно потолочных.

В имеющихся публикациях парадный двор обычно назван Алебастровым залом. Это название было дано потому, что в пределах двора (который рассматривался тогда как отдельное помещение) и лоджии сохранились участки пола, казавшиеся специально побеленными^*. Толщина алебастрового слоя достигала 3 мм. Во множестве встречались куски ганча. Были найдены и определимые фрагменты алебастрового декора: лист аканта, розетты, что-то вроде плодов. Где размещались эти алебастровые украшения? Их не могло быть на стенах, где отмечена обычная глиняная лепнина. Очевидно, алебастровые барельефы накладывались на такую же облицовку портала. Для отделки этой архитектурной конструкции, которая с северной стороны была открыта для дождя и снега, необходим был водостойкий материал. Не исключено, что это подобие триумфальной арки украшали достаточно сложные композиции. Среди изображений могли быть фигуры тритонов и вздыбившихся козлов. Алебастровые формы для изготовления таких барельефов были найдены во дворце. В залах Центрального массива другого места, кроме портала, для них как будто не находится.

^* (Скорее всего это просто следы отделочных работ со значительным применением алебастрового раствора.)

Помещение 12. По середине западной стены парадного двора, как уже было отмечено, находился широкий (2 м) дверной проем. Он вел в небольшое (около 10 м²) помещение 12, которое наряду с почти идентичной комнатой 13, лежавшей напротив, составляло органическую часть планировки тронного ансамбля.

Стены помещения сохранились на высоту до 1,5 м. Скос, образованный разрушением, дает снижение поверхности с запада на восток. В западной стене была ниша, имевшая длину 2,1 м и глубину 0,6 м.

Комната была расписана, но на месте удержалось мало штукатурки, и это не позволяет представить декоративную схему достаточно ясно. По низу стен, заходя в нишу, шла голубоватая полоса, оконтуренная черным. Высота ее 35-40 см. На северной стене на 1 м выше пола были отмечены следы красной, черной и белой краски. Видимо, они относились К поясу росписи, более сохранившиеся участки которого найдены в завале (в северной части комнаты и во входе). По алому фону была нанесена решетка из белых линий с поперечными черными полосками (рис. 28, 5). Они образовывали ромбы или квадраты со стороной около 25 см. В месте пересечения полос - небольшие кружочки. В центре каждой ячейки - четырехлепестковая белая розетта. Она строилась на основе процарапанного циркулем круга, имевшего диаметр 12 см. От места соприкосновения лепестков отходят черные мазки пикообразной формы. В верхних слоях завала было много кусков штукатурки с однотонной черной или белой раскраской.

Можно думать, что над основным декоративным поясом с цветами в сетке проходила сравнительно широкая черная полоса, а верх стены был белым. К сюжетным или символическим изображениям мог относиться фрагмент, лежавший во входе: от округлой фигуры белого цвета с оранжевыми штрихами по краю отходят три оранжевые полосы. По мере удаления от основания они сближаются и должны пересечься. Сюжетная композиция могла находиться в нише. Однако там в намывах сохранился лишь фрагмент с цветочным орнаментом по красному фону. Белые четырехлепестковые розетты диаметром 5 см располагались как будто в шахматном порядке. Орнамент дополняли остроконечные цветы или бутоны, изображенные сбоку на стебельке с двумя листьями. Наряду с ними представлены "трубочки", обертывающие веточку с листом (рис. 28, 1). Этот свободный и красивый орнамент довольно широко применялся художниками, расписывавшими дворец. В нише он скорее всего был на боковой стенке.

Помещение 13. Восточный придел парадного двора имел длину 4,5 м и ширину 1,8 м. В южной и северной стенах на высоте 0,4 м от пола были устроены небольшие ниши, белые внутри. Ширина их 1,1 м, глубина 0,8 м. Вся комнатка, исключая проход, была заложена кирпичами на глиняном растворе. Есть основание полагать, что это сделали вскоре после завершения отделочных работ для укрепления стены Зала царей. Убрав закладку, мы обнаружили на стенах следы росписи.

Внизу шла голубая полоса, нанесенная, как и во всем ансамбле, без алебастрового грунта на хорошо затертую глину. Выше располагалась сюжетная роспись, красочный слой которой был положен на тонкую алебастровую подгрунтовку. Этот слой сохранился лишь на немногих участках в виде отдельных пятен черного и розовато-оранжевого тона. Можно было отметить, что черные пятна относились к раскраске каких-то фигур, а оранжевые - к фону. Из-под краски и подгрунтовки местами проступали красновато-коричневые линии какого-то контурного рисунка, нанесенного на глиняную штукатурку. После тщательной фиксации красочных пятен рисунок был раскрыт.

Несколько слов о соотношении цветного и контурного изображений. Рисунок, несомненно, нанесен смелой и уверенной рукой, и трудно думать, что опытный художник, располагавший всей гаммой ярких красок, собирался оставить в плохо освещенной комнате-нише лишь грязновато-коричневые контуры на достаточно близкой по тону глине. Местами видно, что мастер передвигал неудавшуюся линию, как это делают на предварительном наброске. Заметно, что порой он работал грязной или иссыхающей кистью. Следы черной краски находились лишь в пределах участков, предварительно оконтуренных по глине; под оранжевым фоном нет контурных линий. Все это заставляет говорить о предварительной прорисовке всей композиции, которая, очевидно, после соответствующего утверждения покрывалась тонким алебастровым грунтом и повторялась уже в окончательном многоцветном варианте. Контурные линии, вероятно, слегка просвечивали и служили опорой для живописца или его помощников. Заметим, что росписи, выполненные по подстилающему наброску, встречались и в других комнатах дворца.

Сохранность предварительного рисунка также оказалась очень плохой, но некоторые детали удалось разобрать (рис. 27, 5). Композиция занимала все 4,5 м восточной стены и, возможно, переходила на другие. К сожалению, стена уцелела лишь на 1 м в высоту. У ее южного (правого на рисунке) края над голубой полосой хорошо заметны две передние ноги с копытами, расположенные горизонтально. Ближе к середине стены достаточно ясно видна еще одна пара ног существа, как бы устремившегося навстречу первому. Остальные обрывки линий поддаются осмыслению с меньшей точностью. По-видимому, чудовище в центре композиции имело "русалочий" хвост, извив и плавник которого намечаются слева. Идущие сверху вниз линии, пересекающие фигуру "гиппокампа", вероятно, относятся к платью богини, на нем восседающей. Следует заметить, что при том положении, которое придано ногам с копытами, реальное животное просто не могло быть изображено над панелью. Над ней либо распластано какое-то чудовище, либо часть его погружена в воду, которую в данном случае и могла передавать голубая полоса. В целом композицию можно отнести к категории так называемых "морских триумфов" с их морскими кентаврами, конями, быками, дельфинами и т. д.^* Следует полагать, что весьма популярная в римское время сцена была воспринята в Хорезме в связи с культом местной речной богини. Изображения ее на гиппокампе известны в хорезмийской глиптике^**.

^* (Обратим внимание на раздвоенные "бычьи" копыта правой фигуры. Вероятно, именно дельфин (с обычным для таких изображений "гребешком") передан над левым копытом "гиппокампа". Ср., например: Каптерева Т. П. Искусство стран Магриба. М.: Искусство, 1980, илл. 168, 172.)

^** (Толстов С. П. Древний Хорезм. М.: Изд-во МГУ, 1948, с. 304, табл. 83, 10.)

Помещение 13 следует, видимо, считать своего рода приделом, посвященным водной стихии. В пользу этого свидетельствует его место в рассматриваемом ансамбле, размеры и планировка, ниши, которые явно не могли иметь бытового назначения, и, наконец, роспись, которую мы попытались истолковать.

Теперь можно приступить к обобщенному анализу планировки ансамбля тронного зала. Прежде всего следует сказать, что она дает яркий пример так называемого дворово-айванного комплекса, характерного для дворцовой и храмовой архитектуры Востока с глубокой древности до средневековья. В подобных комплексах неизменно сочетались парадный двор, где стояли подданные или молящиеся, и доступное для их взора перекрытое помещение меньших размеров, где восседал царь или был поставлен какой-либо кумир. Нередко двор и айван соединяет широкий проем, перекрытый высокой аркой, по сторонам которой бывают две арки меньших размеров. Мы не станем приводить здесь примеры планировок, сопоставимых с топраккалинской. Они достаточно известны и образуют длинную цепь, в числе первых звеньев которой древнейшие дворцы Двуречья, а среди завершающих - храмы и дворцы Пенджикента, Варахши и Калаи Кахкаха, Интереснее и важнее определить значение рассматриваемого ансамбля, исходя из его места в системе дворцовой планировки, особенностей и взаимосвязей отдельных его элементов.

Двор, лоджия и айван - составные части комплекса - объединены осью симметрии, идущей с севера на юг. Эту ось замыкает южная ниша зала, которая является, таким образом, композиционным фокусом всего ансамбля. Более того, она находится и на меридиональной оси Центрального массива - ядра всего дворца. Это заставляет предположить, что южная ниша рассматривалась как наиболее почетное и священное место во всем колоссальном сооружении. Однако не станем спешить с этим выводом. Широтная ось сооружения проходит по трехарочному порталу, отделявшему айван. Здесь же пересекаются диагонали всего огромного квадрата, в который вписан основной дворец. Итак, в пределах тронного ансамбля заключены два композиционных центра планировки, несомненно являющиеся также центрами функциональными и символическими. Это южная ниша и главная арка портала.

В нише могло быть живописное или скульптурное изображение главного божества. Достаточно вероятно также, что она предназначалась для трона. Однако культовым центром всего сооружения, местом кульминации важнейших церемоний и обрядов была, очевидно, центральная арка. Исходя из принятых теперь представлений о древней символике квадрата и таких сооружений, как пирамида, зиккурат, храм^*, придется заключить, что и квадратный дворец на пирамидальной платформе ассоциировался с моделью мира, мировой горой. Универсально представление, что через нее проходит ось мира (axis mundi), здесь находится "пуп земли" (’ομφαλóζ nabhi). В ритуале этот мифический центр совпадает с местом жертвоприношения, алтарем, тем или иным фетишем. Более четко указать центр "горы", чем это сделано планом Центрального массива, кажется, невозможно. Но ось была отмечена еще трехпролетным порталом, который сам по себе рассматривается как аналог мироздания, вариант мирового древа и служит излюбленным обрамлением для многих ритуальных действий^**.

^* (См. соответствующие статьи в книге: Мифы народов мира. Т. 1. М.: Сов. экцикл., 1980; Т. 2, 1981. Там же библиография вопроса.)

^** (Smith Е. В. Architectural Symbolism of Imperial Rome and the Middle Ages. Princeton: University Press, 1956, p. 10, 30, 181; Топоров В. Н. О брахмане. - В кн.: Проблемы истории языков и культуры народов Индии. М.: Наука, 1974, с. 68-70; Фриденберг О. М. Семантика архитектуры вертепного театра. - Декоративное искусство СССР, 1978, № 2, с. 42, 43. Дворец - постройка, считавшаяся сакральной в той же мере, как и власть царя. Очень характерны суждения ал-Бируни на эту тему: "Затем оно (право на царство) сосредоточивается в руках одного человека, более достойного, чем другие, и переходит к его потомству, его наследнику, и царство окончательно закрепляется за ним. К этому добавляются и чудеса, благодаря которым достигается огромная мощь, а именно, помощь свыше и божественный приказ, указывающий на род, за пределы ствола которого царство не должно выходить... Цари, отличаясь от прочих этими (особыми) свойствами, усугубляют такое свое отличие тем, что воздвигают дворцы, строят обширные замки, просторные дворы и площади и восседают высоко на тронах. Все это они делают, чтобы подняться к небесам и превознестись над знатными и простыми" (Абу Райхая Бируни. Собрание сведений для познания драгоценностей. Л.: Изд-во АН СССР, 1963, с. 27).)

Можно полагать, что в топраккалинском дворце под центральной аркой получали свое завершение не только тронные церемонии, но и обряды, начинавшиеся в нескольких святилищах-"целлах". Это могло быть явление царя после приобщения к божеству, вынос переносной статуи бога или алтаря со священным огнем. Вполне вероятно, что боковые арки при этом предназначались для двух спутников царя, божества или главного огня. Не следует забывать и о двух помещениях (12 и 13) по сторонам парадного двора. Вполне возможно, что они были небольшими святилищами богов, входивших в одну триаду с тем, чье изображение находилось в южной нише тронного зала. В этой связи отметим, что наряду с планировочной схемой, при которой к двору примыкает один "айван", в древневосточной архитектуре существует другая - с айванами или портиками по всем четырем сторонам. В наиболее четком виде она представлена культовой постройкой 3 в Дахани-Гуламан (Сеистан, конец VI-IV в. до н. э.). Особенностью этого памятника являются три огромных алтаря посредине двора. Их связывают с триадой древнеиранских богов - Ахурамаздой, Анахитой и Митрой. Путем тонкого анализа археологических деталей У. Шерато показал вероятность того, что культу трех божеств были посвящены и три "портика" постройки (четвертый был связан со входом)^*. Возникает вопрос, не являются ли помещения 12 и 13 рудиментами той же планировочной схемы^** и свидетельством почитания трех великих богов в Хорезме? Роспись в восточном приделе, очевидно посвященная водной стихии, которую в иранских религиях олицетворяла прежде всего Ардвисура Анахита, делает это предположение вероятным. Мы еще не раз столкнемся с троичностью в планировочных построениях во дворце и вновь обратимся к материалам Дахани-Гуламан.

^* (Scerato U. Evidence of religions Life at Dahan-e Ghulaman, Sistan. - South Asian Archaeology, Naples, 1979, v. 2, p. 709-735.)

^* (В этом случае южную часть тронного зала (11б и 11в) можно рассматривать как результат развития одного из равноценных элементов исходной планировки. Вероятно и объединение двух планировочных схем в архитектуре зала 11.)

Коротко скажем о перестройках, которые прослежены в рассматриваемом комплексе. О скорой закладке помещения 13 мы упоминали; подчеркнем, что входной проем при этом превратился в большую нишу, что позволило сохранить основной принцип плана. Очень тщательно была заложена ниша в южной стене. Три слоя до блеска заглаженных обмазок на полу ниши указывали, что это произошло не сразу. Наносов на верхнем полу не было. Лицевая поверхность закладки была выведена в одну линию со стеной, которая после этого была покрыта новым слоем штукатурки. Ликвидацию центральной ниши тронного ансамбля, как и разрушение портала, мы склонны связывать с оставлением дворца, где нельзя, видимо, было оставить элементы архитектуры, которым приписывали символическое и магическое значение^*.

^* (Если кто-то даже случайно садился на трон, это считалось ужасающим предзнаменованием для царя (ср.: Арриан. Поход Александра, VII, 24, 1-3; Плутарх. Александр, LXXIII; Диодор. Историческая библиотека, XVII, 116).)

Дальнейшие переделки произошли после периода запустения, о чем свидетельствуют куски рухнувшей штукатурки и намывы под прикладными стенами. Одна из них закрыла южную стену. По северной границе лоджии была поставлена стенка или забор, расчленившая комплекс. Торцы этой кладки приставлены к штукатурке с росписью на старых стенах. В этот период были выровнены наносы и обломки, скрывшие основание срубленного ранее портала. К западной стене двора была приложена кладка, введенная и в декоративные ниши. Проход в помещение 12 был сужен, но сохранен.

Большая часть поверхности в пределах участка 11а смыта ниже уровня первоначального пола. Те поздние наслоения, которые сохранились в пределах комплекса, свидетельствуют о чисто бытовом использовании дворов в последний период. В северо-западном углу участка 11а был врыт большой хум.