И. Е. Ефимов

Среди наиболее признанных зодчих России первой половины XIX в. современники называли двух братьев, выпускников Академии художеств, позднее академиков архитектуры Ивана и Николая Ефимовых^*. Творческая судьба обоих связана с Нижним Новгородом, но роль Ивана Ефимовича особенно заметна. Являясь более 20 лет губернским архитектором, он выстроил в крае около 1000 деревянных и каменных домов, общественных и административных зданий. Его постройки мы встречаем почти на каждой улице центральной части г. Горького. Незначительная их часть атрибутирована ранее, принадлежность И. Ефимову других доказывают исторические материалы.

^* (ГПБ РО, ф. 542, Олениных, д. 591.)

Большинство выстроенных им зданий к нашему времени перестало существовать в результате позднейших неоднократных реорганизаций плана города, обветшания и смены художественных вкусов. Однако когда говорят о Нижнем Новгороде 20-30-х гг. XIX в. (пушкинского времени), то имеют в виду его архитектурный облик, созданный в основном трудом И. Е. Ефимова.

Иван Ефимович Ефимов родился в 1795 г. в глухой деревне Яковлевке Обоянского уезда Курской губернии. Он был незаконнорожденным сыном мелкопоместного отставного премьер-майора Ефима Григорьевича Заплатина и его крепостной Анисьи Леонтьевой и потому получил при крещении и фамилию и отчество от имени отца.

Через четыре года на свет появился его брат Николай. Стремясь дать сыновьям хорошее воспитание и образование, отец после первоначального обучения их в Обоянском народном училище отдал мальчиков на свой кошт в Академию художеств.

Ивану Ефимову исполнилось всего 9 лет, когда он, успешно выдержав вступительные экзамены, был зачислен в 1-й возраст академистов. Начиная с 3-го возраста воспитанников разделили по специализациям. Иван Ефимов попал в класс архитектора Груздева и своими способностями вскоре обратил на себя внимание совета Академии, получая за работы "похвалы и медали".

В 1815 г. обучение в Академии художеств было закончено, и И. Ефимову как наиболее одаренному выпускнику была вручена большая золотая медаль^*, дававшая право выезда за границу для "усовершенствования в художествах" в качестве пенсионера на государственный счет. Но Франция и Италия, куда обычно посылались выпускники Академии, еще бурлили военными событиями, и И. Ефимову с товарищами было приказано ждать лучших времен, а в "награду за их успехи и в уважение того, что некоторый из них по неимуществу своему давно и денег за себя не платят"^**, взяли на казенное содержание с предоставлением мастерских в академическом здании.

^* (Петров П. Н. Сборник материалов для истории... Т. 2, с. 67.)

^** (Петров П. Н. Сборник материалов для истории... Т. 2, с. 72.)

В ожидании долгожданного выезда за границу прошло два года. 30 июня 1817 г. совет Академии выезд отменил навсегда, предписав несостоявшимся пенсионерам искать "приличную способностям своим службу... и занимаемый ими в Академии места"^* освободить. Так рухнула заветная мечта И. Ефимова. Необходимость же устройства на службу его не застала врасплох - еще 15 февраля 1817 г. Иван Ефимович по предложению академика А. Михайлова поступил в штат чертежной столичного Комитета для строения и гидравлических работ^**, вместе с позднее ставшими известными архитекторами А. Брюловым, К. Тоном, А. Штакеншнейдером^***.

^* (Петров П. Н. Сборник материалов для истории... Т. 2, с. 93.)

^** (Петров П. Н. Сборник материалов для истории... ф. 639, оп. 125, д. 7803, л. 5 об.)

^*** (Вигель Ф. Ф. Воспоминания, ч. 5. - М., 1865, с. 32.)

1 мая 1819 г. его направили в Нижний Новгород для надзора за закладкой комплекса тюремного замка в качестве представителя комитета. Здесь же в Н. Новгороде, И. Ефимов разработал проект собора для города Кинешмы, одобренный академическим советом 17 сентября 1819 г.

Весной следующего года Иван Ефимович вновь вернулся в Нижний Новгород и, как оказалось, на всю свою дальнейшую жизнь. Гражданский губернатор А. С. Крюков предложил ему должность губернского архитектора. Правда, это место было занято И. И. Межецким, но его вскоре перевели архитектором в контору строения ярмарочного гостиного двора, и 19 августа 1820 г., еще до получения официального утверждения^*, Иван Ефимович приступил к исполнению новых своих обязанностей.

^* (И. Ефимов "по хорошим занятиям архитектурной части переведен начальством из означенного комитета в губернские архитекторы в Нижний Новгород 22 июля 1820 г.", но получен указ на месте был только глубокой осенью того же года.)

Нижний Новгород. Тюремный замок. 1819-1823 гг. С проектного чертежа

Тогда И. Е. Ефимов был единственным штатным архитектором губернского правления, и на него буквально обрушилась масса работ по разным ведомствам: казенному, военному, гражданскому, духовному, почтовому... не только в Нижнем Новгороде, но и по всем городам и уездам губернии. При этом главным оставалось строительство комплекса каменных тюремных зданий, поскольку, как говорилось в предписании губернатора, "постройка означеннаго замка значительная капитала стоит" и должна "производима была как в отношении прочности, так плана и фасада во всем по смете..."^*.

^* (ГАГО, ф. 671, оп. 1, д. 13, л. 1 об. - 2.)

Организация работ оказалась далеко не легким делом. Назначенный от дворянства к наблюдению за строительством Мальчиковский превратил поставку материалов в статью личного дохода и за взятки принимал заведомо негодный кирпич крупными партиями. Пришлось И. Ефимову вести борьбу и с подрядчиками за качество ведения кладки конструктивно взаимосвязанных частей здания^*.

^* (ГАГО, ф. 671, оп. 1, д. 13, л. 10 об.)

В том же 1820 г. И. Ефимов проектировал торговые ряды для г. Княгинина, разрабатывал сметы для построения станционных домов на нижегородских почтовых трактах, составлял планы и разрезы кремлевских башен с указанием повреждений и т. д. В этой повседневности отрадным было лишь получение из Академии художеств программы на звание академика архитектуры: "...сочинить проект Императорскаго университета"^*. В жизни Ивана Ефимовича опять ожили надежды, которые он связывал с получением высокого академического звания. Но до свершения мечты были еще долгие годы труда...

^* (Петров П. Н. Сборник материалов... Т. 2, с. 158.)

В реестре исполненных И. Ефимовым дел за 1822 г. значились 84 поручения, среди которых были и копирование "образцовых" фасадов, и создание авторских проектов, как, например, дома дворянского депутатского собрания.

Еще в 1815 г. нижегородское дворянство заказало проект каменного общественного дома архитектору-арзамасцу М. П. Коринфскому. Тот предложил возвести его в виде величественного сооружения с портиком главного входа и верхней колоннадой, поддерживающей сферический купол. Но при рассмотрении фасадов и планов в Академии художеств было найдено, что "он представляет более вид какого-либо храма или павильона, нежели какого присутственного места, для котораго комнаты круглыя обыкновенно неудобны, верхняя колонада совсем излишняя и свет сверху в больших залах нашего климата совсем не выгоден, самыя комнаты от того в зимнее время делаются трудными к нагреванию и самый свод, столь обширный, подвержен будет большим затруднениям"^*. Словом, проект был отвергнут.

^* (ЦГИА СССР, ф. 733, оп. 16, д. 66, л. 3 об.)

С предложением составить новые планы и фасады дворянство обратилось уже к И. Е. Ефимову на заключенных с ним условиях выплаты "за сочинение плана, фасада с сметою... каменному дворянскому дому, за присмотр ваш во все продолжение время строения... 3000 рублей"^*.

^* (ГАГО, ф. 639, оп. 124, д. 2390, л. 27.)

Проект дома М. Рубинской на Б. Покровской ул. 1821 г. Арх. И. Ефимов

Здание проектировалось на небольшой площади, создаваемой пересечением Старой Варварской (ныне Октябрьской) и Б. Покровской улиц, ансамблевая застройка которой сложилась еще в конце XVIII в. И. Ефимов как бы вписал новое здание в архитектуру площади: колоннаде губернаторского дома соответствовала открытая в улицу шестиколонная лоджия, четырехколонному ионическому портику противостоящего дома П. Григорьева - подобная же по ордеру и высоте угловая часть парадного входа нового здания.

Контракт со строителями-подрядчиками был заключен 7 сентября 1822 г. По нему крестьяне-балахнинцы М. Бочкарев и П. Гусев обязались каменные работы "чистою и прочною статьею" завершить в два года с непременным условием: если "окажутся противу даннаго нам плана и фасада какая-либо ошибка или трещина, хотя бы и в последствии времяни, не далее трех лет от окончания работы, то оное должны мы поправить своим коштом, не доводя Комитет строения ни до каких убытков"^*.

^* (ГАГО, ф. 639, оп. 124, д. 2390, л. 24 об.)

Свое обязательство подрядчики выполнили. Кладка стен продолжалась два года, да еще два сезона - отделка. 6 декабря 1826 г. во вновь отстроенном здании дворянского собрания состоялся первый бал...

Как уже отмечалось выше, в 1824 г. был утвержден новый план Нижнего Новгорода, по которому предполагалось осуществить целый ряд градостроительных мероприятий: Верхний посад с започаинским районом соединить новым мостом, очистить и благоустроить городские пруды, выложить кирпичом спуски-пандусы к волжским пристаням, проложить более удобный въезд в гору по Успенскому оврагу и т. д.

Столь значительная проектная работа и надзор за реализацией ложились дополнительным грузом на плечи губернского архитектора, но он с радостью принялся за дело. Уже 30 мая 1824 г. И. Ефимов представил губернатору пояснения к чертежам каменного Почаинского моста "длиною на 60 сажен, шириною 2,5 саженях"^*, на общую сумму 13422 руб., но это было признано для городской казны чрезвычайно обременительным, и архитектору пришлось проектировать вновь, как и ранее существовавший, деревянный мост.

^* (ГАГО, ф. 671, оп. 1, д. 41, л. 4.)

Необходимо отметить, что правительственное предписание к плану города 1824 г. о застройке Рождественской улицы в течение не более чем пяти лет каменными зданиями и по "лучшим фасадам" заставило многих владельцев спешно ломать старые деревянные строения и возводить на их месте новые каменные дома. И. Е. Ефимов получил широкое поле проектной деятельности. Возросло число частных заказов. Кроме того, он возглавлял такие значительные работы, как освидетельствование и ремонт Нижегородского кремля, Печерского и Макарьев-Желтоводского монастырей с составлением их генеральных планов, фасадов и разрезов отдельных зданий.

Проект дома купца Д. Таланова. 1825 г. Арх. И. Ефимов

Для застройки территории бывшего Нижнего посада "единою фасадою" И. Ефимов разработал в это время особый тип каменного двухэтажного дома с мезонинной частью и приездом по центру. Таким изображен на проекте 1825 г. дом купца Д. Таланова, таким сохраняется и "фасад" бывшей гостиницы А. Смирнова (ул. Маяковского, 28), являющейся одним из лучших памятников архитектуры той поры.

1825 г. принес И. Е. Ефимову свершение долгожданной мечты. Представленный им в Академию художеств конкурсный проект университета был рассмотрен сначала ректором, профессором архитектуры А. А. Михайловым, затем - другими преподавателями архитектурного класса и получил всеобщее одобрение. Большинством голосов совета профессоров 16 сентября 1825 г. И. Ефимов был утвержден в звании академика. На том же заседании его брата Николая за отличные успехи и получение им большой золотой медали было решено послать за границу "для усовершенствования в художествах". То, что когда-то не свершилось в жизни Ивана Ефимова, сбылось для его брата.

Известие об утверждении И. Е. Ефимова в звании академика архитектуры не только подняло его авторитет в городе, но и прибавило дел: кроме множества поручений по Нижнему Новгороду и губернии, его отныне стали привлекать для Экспертиз на строительные работы С.-Петербурга. Так, например, с ноября 1826 по март 1827 г. И. Ефимов был в столице "для осмотра значительных казенных строений"^*. Но от этого в Нижнем Новгороде его личных дел не убавилось. По возвращении домой архитектору пришлось в 1827 г. составлять более 200 проектов, писать по каждому сметы и решать массу других вопросов. И все это выполнять без штатных помощников. В ходатайстве губернатору И. Ефимов писал:"...осмеливаюсь донести вашему превосходительству, как исполнить такое количество дел совершенно одному? Не имея ни в каком случае ни помощника, ни письмоводителя, ни сторожа..."^**. Он просил разрешения хотя бы содержать за свой счет чертежника, а заодно выплатить положенные ему по штатному расписанию 200 руб. на краски и бумагу, которые опять-таки приходилось покупать на свои деньги.

^* (ГАГО, ф. 639, оп. 125, д. 7803, л. 7.)

^** (ГАГО, ф. 671, оп. 1, д. 139, л. 12.)

Проект дома А. Заплатина близ Мироносицкой церкви. 1828 г. Арх. И. Ефимов

В 1826 г. Иван Ефимович взял в обучение "архитектурному художеству" подканцеляриста П. Дронова и сына купца-подрядчика Кириака Мичурина. Но им можно было поручать лишь самые простые работы, ответственные же чертежи и повседневный надзор за многочисленными строительствами в городе приходилось исполнять самому.

Тем не менее И. Ефимов проявлял всевозможные заботы о своих учениках: хлопотал для них должности, повышение жалованья, доказывая, например, что "Дронов имеет особенную способность по части архитектуры, занимается составлением чертежей с отличным усердием и ревностию"^*. Теоретическое обучение Иван Ефимович строил на лучших образцах русской архитектуры, предлагая своим ученикам копировать гравюры, планы и фасады известных творений выдающихся зодчих, а практическое наставление они получали от архитектора прямо на стройках.

^* (ГАГО, ф. 669, оп. 318, д. 272, л. 2 об.)

Ранней весной 1828 г. по проекту губернского архитектора был заложен близ Мироносицкой церкви деревянный, на каменном полуэтаже дом купца А. Заплатина отличавшийся хорошими пропорциями ордера и строгой, но величественной архитектурой. Партикулярные здания в это время неоднократно повторяющимися указами предписывалось возводить исключительно по "образцовым" проектам 1809-1812 гг. Но И. Ефимова не удовлетворяло повторение одних и тех же фасадов, и он порой создавал авторский проект, лишь для порядка указывая на нем вымышленный номер "образцового". Так было и с фасадом дома А. Заплатина. Стоящее на проекте указание не соответствует действительности.

Сразу же после Отечественной войны 1812 г. было решено воздвигнуть храм-памятник в честь павших задитников родины на Воробьевых горах, чтоб он парил над выжженой французами и восстановленной Москвой. Грандиозное по масштабам строительство, начатое по проекту А. Л. Витберга, со смертью Александра I приостановили, а в 1829 г. объявили новый конкурс, "дабы искуснейшие архитекторы составили вновь проект для построения сего храма на поверхности Воробьевых гор"^*. При этом в поименном списке ведущих русских зодчих был назван и Иван Ефимович Ефимов, как известный по "познаниям и отличному вкусу в архитектуре".

^* (ГАГО, ф. 671, оп. 605а, д. 47, л. 1.)

На разработку проекта ушло несколько месяцев, и 18 февраля 1830 г. он был выслан в столицу. Но к этому времени царь лично выбрал эскизы К. Тона, а в качестве компенсации "за архитекторские труды" И. Ефимов осенью 1830 г. был послан в Кострому для "освидетельствования костромского тюремного замка и... уездных присутственных мест в городах Галиче и Макарьеве"^*.

^* (ГАГО, ф. 671, оп. 1, д. 209, л. 6.)

Иван Ефимович успешно выполнил задание и получил похвалы костромского начальства, но это не принесло радости архитектору. В многодневных зимних переездам и работах под дождем и снегом И. Ефимов простудился и в конце марта 1831 г. вернулся домой больным. А в Нижнем Новгороде его ждали спешные дела по завершению строительства Спасо-Преображенского кремлевского собора (1828-1834)^* и ремонту бывших присутственных мест (1830-1836).

^* (Проект А. И. Мельникова нижегородского Спасо-Преображенского собора утвержден 29 декабря 1828 г. Строительные работы завершены в 1834 г., но освидетельствованы 4-6 февраля 1835 г.)

Самой значительной работой И. Ефимова в уездных городах этого периода была попытка сохранения древних сооружений Макарьева - оставленного без надлежащего надзора корпуса бывшего гостиного двора и каменных стен и башен второй территории монастыря. Иван Ефимович приезжал сюда многократно, составлял описи разрушений, проекты ремонта и укрепления фундаментов старых зданий и прежде всего монастырской крепости, но все было напрасно. Дело ограничивалось общими пожеланиями и ничего не значащими отписками. Древние крепостные сооружения с каждым годом приходили во все большее разрушение и в конечном счете исчезли с лица земли.

Болезнь архитектора все усиливалась, и 25 мая 1832 г. он просил губернатора поручить наиболее спешные дела другим архитекторам^*.

^* (ГАГО, ф. 671, оп. 1, д. 253, л. 2.)

Начавшиеся в 1834 г. многочисленные проектные работы по благоустройству Нижнего Новгорода не могли не коснуться одного из наиболее опытных строителей города. И. Ефимов создает первоначальный эскиз каменного корпуса верхнепосадских торговых лавок с перепланировкой всей Благовещенской площади, предпринимает коренную реорганизацию прибрежной части посада под кремлем и разрабатывает проекты четырех зданий гарнизонных военных казарм. Осуществление этого заняло несколько лет жизни губернского архитектора.

Дом врача Г. Эвениуса на углу Варварской и Осыпной ул. 1835-1836 гг. Арх. И. Ефимов. Фото Н. Филатова

Проектированием частных строений для нижегородцев И. Ефимов в это время занимался меньше. Хотя следует отметить возведение по его фасадам и планам существующих в настоящее время домов полковника А. Беляева на Ошарской площади (1834) и врача Г. Эвениуса на углу улиц Фигнер и Пискунова (1835-1836).

Одноэтажный с мезонином деревянный дом А. Беляева (ул. Ошарская, 36) прекрасно сохранил свой первоначальный облик, как это видно из сравнения натуры с проектным фасадом. В полуторавековой истории дома оказались потерянными лишь декоративные полубалясины филенок под окнами первого этажа. Здание остается чрезвычайно интересным и редким памятником застройки города времени позднего классицизма, работой признанного русского зодчего И. Е. Ефимова и потому требует к себе от современных, градостроителей самого бережного отношения.

Не менее интересным является и каменный двухэтажный с подвалами дом Г. Эвениуса (ул. Фигнер, 5, ныне здание театрального училища). Здание занимает угловое место, и потому его фасады отмечены лишь плоскими пилястрами, что не нарушает "красную линию" улиц. Элементы ордера, меандровый поясок и профильные тяги хорошо прорисованы, а сами портики вполне соразмерны фасадам, что свидетельствует о высоком профессионализме зодчего.

В течение многих лет И. Е. Ефимов работал без отпусков, которые можно было получить только с разрешения одновременно местного и столичного начальства. Но из далекой Обояни стали приходить тревожные известия: отец скончался, не увидев повзрослевших сыновей, после чего мать слегла и долгие месяцы не поднималась с постели. Поэтому с окончанием строительных сезонов 1836 и 1837 гг. И. Ефимов выхлопатывал положенные по расписанию о штатах 28-дневные отпуска, чтоб навестить мать.

Вся осень 1838 г. у И. Ефимова была занята запоздалым устройством личной жизни - женитьбой на воспитаннице надворного советника Софонова - Анне Дмитриевне Потаповой. С первых чисел 1839 г. он выехал "по делам службы" сначала в Москву, а затем в Петербург - утверждался новый городовой план, уточнялись проекты и сметы на работы по благоустройству города, кроме того, архитектор должен был получить в департаменте герольдии знак 20-летия беспорочной службы и орден Станислава 2-й степени.

В Нижний Новгород Иван Ефимович возвращался как на крыльях. Теперь у него было все, что только можно пожелать для полного счастья: любимая работа, признание, чины и желанная жена, но дома его ждало печальное известие - умерла мать, нужно было срочно выезжать в Курск. Переживания еще более подточили здоровье архитектора, и врачи предложили ему отправиться на излечение в Минводы. На Кавказе И. Ефимов пробыл с июня по ноябрь 1840 г., но минеральные воды не принесли ему облегчения^*. Ивану Ефимовичу было всего 45 лет, но от многолетней работы "на износ", несмотря на крепкое от природы телосложение, в расцвете лет и творческих сил стал полным инвалидом. Вернувшись с Кавказа домой, И. Ефимов сразу же подал прошение об отставке.

^* (ГАГО, ф. 669, оп. 318, д. 723, л. 3-3 об.)

Потянулись долгие месяцы сначала переписки с высшим начальством о возможности увольнения "с пенсионом", а затем сдача дел по должности. Только 1 августа 1841 г. И. Е. Ефимов передал в Строительный комитет последние числящиеся за ним чертежи и планы, а 15 августа того же года его не стало.

Так безвременно оборвалась жизнь одного из видных русских архитекторов первой половины XIX в., творческий потенциал которого, можно считать, не выявился в полной мере, но и то, что он сделал для Нижегородского края, достойно нашей памяти и уважения.