Жилищная проблема и градостроительное законодательство [1979 Бунин А.В., Саваренская Т.Ф. - Градостроительство XX века в странах капиталистического мира. Том второй]

Темпы роста населения городов и особенно крупных промышленных центров были настолько интенсивными, что жилищное строительство в большинстве капиталистических стран не успевало удовлетворять непрерывно возраставшие потребности. Особенно остро ощущался жилищный кризис в быстро развивавшихся промышленных странах. Так, например, в Германии накануне первой мировой войны ежегодный приток населения в города исчислялся приблизительно в 400 тыс. человек, тогда как жилищное строительство, сосредоточившееся в 35 главных городах Германии, в 1912 г. составляло 8912 домов (61335 квартир), а в 1913 г. - 7017 домов (45 220 квартир). Таким образом, жилищем обеспечивалось далеко не все возросшее городское население (European housing problems since the war. 1914-1923. Geneva, 1924). Недостаток жилищ приводил к переуплотнению квартир, а также ухудшению санитарного состояния рабочих кварталов. В Париже, например, по специально проведенным подсчетам, в 1911 г. 43% населения проживало в условиях переуплотненности (за норму принималось два человека на одну комнату). Даже в Лондоне, где в 1911 г. приходилось восемь человек на один дом в среднем по городу, 18% всего населения еще находилось в перенаселенных квартирах. Естественно, что заболеваемость и смертность возрастали прямо пропорционально степени заселенности квартир. Так, например, в Глазго было подсчитано, что в квартирах, состоявших из одной комнаты (такие квартиры заселялись многодетными рабочими семьями), смертность была в 2 раза выше, чем в квартирах, состоявших из четырех комнат. В 1913 г. парижская статистика зарегистрировала 10 975 смертных случаев от туберкулеза; примерно та же цифра была отмечена и в Нью-Йорке (По данным, опубликованным в изданиях "France. Statistique generale". Paris, 1914, vol. 34, и в отчете "Department of Health", New-York, относящемся к тому же времени).

Бирмингем. Обычная застройка рабочих кварталов с примитивными палисадниками и мощеным двором

Относительно низкие темпы жилищного строительства в предвоенный период объяснялись главным образом тем, что покупка, продажа, аренда и застройка земельных участков были целиком предоставлены частной инициативе. С точки зрения правового и имущественного статуса городское население делилось на два антагонистически настроенных лагеря: собственников земельных участков - домовладельцев и арендаторов, главную массу которых составляли рабочие и мелкие служащие. Роль государства и городских управлений в жилищном строительстве все еще была весьма ограниченной, тогда как экономические позиции домохозяев и землевладельцев были достаточно прочными ввиду того, что большая часть ранее изданных законов стояла на страже их имущественных интересов. Анархия, которая царила в сфере купли и продажи городских земельных участков, отражалась и на квартирной плате, размеры которой устанавливались, как и цены на все прочие товары, в период свободной конкуренции в зависимости от спроса и предложения. Естественно, что в условиях быстрого роста городов спрос на участки для жилищного и промышленного строительства резко возрастал, что в свою очередь вызывало повышение цен на городские земли. Именно этой тенденцией к постоянному возрастанию цен и пользовались спекулянты землей, которые видели в ней объект надежных и выгодных капиталовложений. Спекуляция незастроенными земельными участками, столь широко распространившаяся в городах Европы и Америки, привела к еще большему вздорожанию земель, а следовательно, и к дальнейшему повышению квартирной платы (Положение арендаторов-рабочих стало особенно тяжелым в период общего подъема цен накануне первой мировой войны, когда многие семьи вынуждены были поступиться элементарными удобствами и селиться в трущобах, а в некоторых случаях и в ночлежных домах). Так, например, стоимость городских земель Берлина в 1900 г. в 4 раза превысила их цену в 1870 г. Стоимость земель в Чикаго к началу XX в. возросла более чем в 8 раз по сравнению с серединой XIX в. и т. д.

'Социальное дно' капиталистических городов XX в. Париж. Бездомная у террасы Тюильрийского сада документальная фотография, сделанная для издания Поля Морана 'Ночной Париж'). По данным парижской муниципальной статистики, в 1922 г. в столице Франции насчитывалось 2000 семей, обитавших в ночлежных домах; свыше 1000 семей, проживавших в нежилых помещениях

Но если финансовые операции, связанные с земельной спекуляцией, приносили колоссальные прибыли отдельным частным предпринимателям, то делать долгосрочные капиталовложения в жилищное строительство и особенно в строительство дешевых жилищ для рабочих считалось нерентабельным, так как прибыль на вложенный капитал поступала не сразу, а постепенно, в виде составной части квартирной платы. Острая потребность в дешевых квартирах, особенно сильно ощущавшаяся среди малоимущего населения, и незаинтересованность в строительстве их со стороны обладателей капиталов привели к тому, что уже с конца XIX в. жилищная проблема превратилась в одну из самых тяжелых социальных проблем капиталистического общества, требовавшую немедленного разрешения.

После пресловутой "реформы принцев" попытки строительства дешевых рабочих жилищ и поселков были сделаны отдельными частными предпринимателями. Внешне эти попытки носили характер эффектной благотворительности фабрикантов, хотя в действительности строительство дешевых жилищ способствовало еще большему закабалению рабочих, которые попадали в двойную зависимость от капиталистов - в качестве наемной рабочей силы и в качестве квартиронанимателей. В таком положении оказались рабочие первых английских образцовых поселков Борнвилла и Порт-Сен-ляйта (Поселок Борнвилл был построен около Бирмингема фабрикантом Кедбери в 1879-1895 гг. Накануне первой мировой войны в поселке насчитывалось около 4000 жителей. Поселок Порт-Сенляйт, находящийся по соседству с Ливерпулем, был построен владельцем мыловаренного завода Ливером в 1886 г. специально для рабочих его завода. В 1910-1913 гг. население Порт-Сенляйта достигло 3600 человек). Рабочие поселки подобного рода строились не только в Англии, но и во Франции, и в Германии. В период предвоенной конъюнктуры, когда крупные военно-промышленные фирмы были заинтересованы в привлечении постоянного контингента рабочих, "пушечный король" Франции Шнейдер построил за счет своей фирмы 1119 новых жилищ (из них в Ле-Крезо 612). Аналогично этому концерн Фридриха Круппа проводил жилищное строительство в городах Рурской области. На той же "благотворительной" основе были построены и первые города-сады, как и сады-пригороды. Инициатор строительства Лечворта Эбенизер Говард рассчитывал получить необходимые средства путем нормальной распродажи акций. Однако, несмотря на многолетнюю и увлекательную пропаганду идеи городов-садов, Говарду не удалось создать акционерного капитала без добровольных вложений "меценатов".

Жилые дома и склады на южном берегу Темзы близ Лондонского моста

И только тогда, когда искавшие популярности Кедбери и Ливер внесли солидные взносы, строительство сделалось реальным. Усилия, затраченные на строительство городов-садов, не были пропорциональны полученным результатам.

Берлин, Шарлоттенбург. Типичный доходный дом начала XX в

Фактически удалось построить лишь несколько небольших населенных пунктов, поскольку их судьба определялась не экономической заинтересованностью застройщиков, а целиком зависела от так называемой "доброй воли" владельцев капиталов. И само собой разумеется, что такого рода попытки не могли привести к ликвидации жилищного кризиса в целом (Отметим, что городское население Англии за период с 1901 по 1911 г. выросло на 3106 тыс. человек, тогда как общее число жителей всех английских городов-садов и поселков такого типа достигло только 30 тыс).

На протяжении всего предвоенного периода внимание общественности было приковано к социальным проблемам и, в частности, к проблеме дешевых жилищ для рабочих (Усилению интереса к массовому жилищному строительству способствовал общий подъем рабочего движения. В Англии борьба за дешевое рабочее жилище протекала на фоне либеральных реформ Ллойд-Джорджа, проведенных под давлением лейбористской партии. Билль о налогах 1909 г. на земельную собственность непосредственно соприкасался с градостроительным законом, получившим одобрение парламента в том же году). На многочисленных международных конгрессах, посвященных тем или иным вопросам жилищного строительства, выявились два различных подхода к решению проблемы строительства дешевых рабочих жилищ. Первый из них заключался в том, чтобы искусственно создать конъюнктуру экономической заинтересованности частных застройщиков путем установления льгот, открытия кредита и снижения строительной стоимости при одновременном ограничении возможности бесконтрольного выжимания прибыли из построек (Еще в 1890 г. в Англии был опубликован закон о строительстве дешевых рабочих жилищ; во Франции в законах 1899, 1906, 1908 и 1912 гг. предоставлялись некоторые льготы застройщикам дешевых домов для рабочих, а также предусматривалась финансовая помощь со стороны муниципалитетов. В Германии с конца XIX в. поощрялось строительство многоквартирных домов-казарм для рабочих). Второй подход к решению жилищной проблемы заключался в идее замены частного предпринимательства общественным. Сторонники этого подхода полагали, что ассоциации застройщиков на кооперативных началах смогут установить на жилищном рынке твердый уровень цен и тем самым составят конкуренцию крупным спекулянтам земельной собственностью и застройкой. Но, несмотря на то что подобные ассоциации (В Англии в 1908 г. было 196 обществ, объединившихся в Товарищество кооперативных арендаторов. В них насчитывалось около 7 тыс. членов. В Германии строительство на общественных началах имело также широкое распространение. В 1912 г. в 1173 немецких обществах числилось 225 672 члена. Во Франции было 488 обществ дешевых жилищ, а также 132 общественных учреждения по строительству дешевых жилищ и 94 общества кредита недвижимости) существовали с конца XIX в., все же в предвоенный период они не повлияли решительным образом на жилищное строительство.

Важным мероприятием, открывшим дорогу послевоенному жилищному строительству и планировке городов, был пересмотр и усиление прав городских управлений с точки зрения экспроприации городских земель в целях улучшения застройки и реконструкции городов. Конечно, изъятие земель не могло быть полным в условиях капиталистической системы, основанной на институте частной собственности (Впервые право отчуждения и передела городских земель не только для прокладки улиц, но и для перепланировки целых городских кварталов, примыкающих к ним, было зафиксировано во французском "Законе об оздоровлении антисанитарных жилищ" 1850 г. Этот закон служил главным рычагом при реконструкции Парижа, проведенной Оссманом во второй половине XIX в. Вслед за тем подобный же закон появился в Бельгии (1867 г.), а вскоре передел земель в интересах городской планировки был узаконен и в некоторых городах Пруссии, Саксонии, в Гамбурге и других районах Германии), и поэтому речь шла лишь о скромных мероприятиях, предусматривавших достаточную компенсацию частным владельцам за отчужденные участки. И все же законодательство, связанное с пересмотром городских земельных владений, было серьезным завоеванием: это расширило возможности планировки капиталистических городов. Первым законом, суммировавшим основные положения городской планировки и застройки, был английский градостроительный закон 1909 г., который увенчал собой всю систему европейских законодательных актов, введенных в действие начиная с 40-х годов XIX в. Согласно этому закону, составление генеральных планов городов сосредоточивалось в городских советах и ставилось под контроль министерства внутренних дел. И в то же время закон предоставлял возможность организациям и частным лицам наблюдать за исполнением проектов планировки и возбуждать вопрос о составлении генеральных планов.

Особенно важным положением закона было право принудительной покупка земли для реконструкции и расширения городов. Муниципальные власти получали возможность вести планировку на всей городской территории вне зависимости от имущественной принадлежности земли, а если проект предусматривал расширение города, то и включать сельскохозяйственные угодья, находившиеся за муниципальной чертой (Не подлежали отчуждению только территории общего пользования (улицы, площади, сады и места расположения памятников архитектуры и искусства), поскольку они и без того считались собственностью городов. Исключением были также и королевские парки). Сам проект предписывалось составлять в расчете на его реализацию в 30-летний период.

Законом был установлен порядок оценки земли и приняты меры против спекуляции земельными участками; территории же, отводимые под проезды, город получал теперь у частных землевладельцев безвозмездно. Для реализации проектов планировки городам разрешалось выпускать займы на срок до 80 лет. Таким образом, закон 1909 г. подвел под градостроительство, казалось бы, надежную экономическую и правовую платформу. Уже через 1,5-2 года после опубликования закона в Англии велись работы над составлением генеральных планов 40 городов (включая такие крупные центры, как Бирмингем и Манчестер), а к моменту начала мировой войны фронт планировки городов еще более расширился.

Как бы это ни показалось странным, но больше всего градостроительных достижений предвоенного периода сосредоточилось там, где меньше всего заботились о монументальной и парадной архитектуре, а именно в сфере массового жилищного строительства. Рядовая жилая застройка начала текущего века резко разделялась на многоэтажную и малоэтажную. И та и другая имели тенденцию располагаться на окраинах городов, образуя крупные комплексы зданий, составлявшие целые кварталы, а иногда и поселки. В некоторых странах, например в Германии, Франции, Австро-Венгрии, преобладала капитальная застройка в четыре-пять этажей, тогда как в Англии наибольший удельный вес составляла малоэтажная застройка в виде односемейных коттеджей и сблокированных многосекционных домов. Сравнивая те и другие типы домов, нельзя не отдать предпочтение коттеджу, условия жизни в котором (при равном благоустройстве с квартирой в многоэтажном доме) гораздо более приближались к сельской природе. Имели преимущества коттеджи и в архитектурно-художественном отношении. В то время как угрюмые немецкие многоэтажные дома для рабочих получили заслуженное наименование "казарм", английский коттедж почти всегда производил приятное впечатление.

Однако, несмотря на это, в силу приобретенной инерции строительство многоэтажных домов-казарм продолжалось во всех больших городах и особенно в Берлине, где выполняли с поразительной пунктуальностью строительный регулятив 1887 г. Но постепенно в результате накопления в городах домов казарменного типа возникла активная оппозиция против их строительства, которую в Германии возглавил Рудольф Эберштадт (Eberstadt Rudolf. Handbuch des Wohnungswesens und der Wohnungsfrage. Jena, 1910). И собственно все последующее проектирование и строительство жилищ вплоть до середины 20-х годов можно назвать борьбой с многоэтажным домом-казармой. Одновременно с этим начался и критический пересмотр жилого квартала в целом.

Франкфурт-на-Майне. Слева - наследственная нарезка земельных владений на окраине города. Справа - укрупнение участков и перепланировка той же территории

Вплоть до начала XX в. жилой городской квартал представлял собой арифметическую сумму частновладельческих участков, очень многие из которых были крайне неудобными для застройки. С введением специальных законов, подобных английскому закону 1909 г., появилась возможность выкупа всей территории квартала, а следовательно, и передела земельных владений для распродажи новым застройщикам. Размежевание владений способствовало укрупнению участков, как и улучшению их пропорций. В Германии, например, было установлено оптимальное соотношение сторон участка с двукратной глубиной по сравнению с уличным фронтом; в Англии допускалась более значительная глубина участков (вплоть до 1:4). Но помимо размеров и формы строительных участков в некоторых городах и странах начали нормировать и плотность застройки кварталов, разбивая ее по поясам и постепенно снижая от центра к периферии города (Строительное зонирование в очень ограниченных рамках применялось еще в XIX в. во Франции и России. Однако оно касалось в основном высоты застройки вдоль улиц. Впервые строительное зонирование, распространенное на всю территорию города, было применено в Будапеште в 1874 г.; в 1894 г. примеру Будапешта последовал Кёльн; в 1903 г. во время Дрезденской выставки уже 20 городов, участвовавших в ней, имели поясные регулятивы, а накануне первой мировой войны строительное зонирование ввели почти во всех более или менее крупных городах Европы). Так, например, в Кёльне были установлены четыре пояса плотности. В центральном поясе города, где находились наиболее плотно застроенные средневековые кварталы, предельная плотность определялась в 75%. Во втором концентрическом поясе допускалась плотность застройки до 65% (при высоте зданий не более четырех этажей). В третьем поясе сохранялась плотность предыдущего пояса при том, однако, условии, что высота застройки не будет превышать 30 футов. Но если по тем или иным причинам застройка третьего пояса оказывалась более высокой, тогда участки разрешалось застраивать только до 50%. И, наконец, в последнем, четвертом, поясе предписывалось устраивать разрывы и сады перед фасадами зданий, а самые участки застраивать не свыше чем на 50%.

Параллельно снижению плотности застройки изучалась ориентация зданий по странам света в связи с проблемой инсоляции. В результате ряда экспериментов в Бостоне установили в качестве оптимальной ориентации меридиональное расположение жилого корпуса. Однако это не нашло всеобщего одобрения, и в той же Америке было много сторонников косоугольной ориентации корпусов, тогда как в Англии наряду с меридиональной ориентацией (которую проповедывал Иниго Триггс) успешно применяли и широтную ориентацию при условии вывода на север обслуживающих помещений.

Рабочий поселок Кроненберг в Эссене. Построен Круппом в 1872-1901 гг. с целью прикрепить рабочих к производству 1 - церковь; 2 - станция железной дороги; 3 - магазины; 4 - рыночная площадь; 5 - школы; жилая каменная застройка

Принудительный выкуп больших территорий, переходивших в собственность города или одного крупного застройщика, постепенно подготавливал архитекторов к коренному пересмотру самого понятия квартала. Квартал уже переставал быть "собирательным", лоскутным комплексом, а все более становился единым и неделимым целым. К такой трактовке квартала в первую очередь архитекторы подошли в отвлеченных, проектно-экспериментальных работах. Наиболее острое, хотя и схематическое предложение сделал Мюллер, рекомендовавший строить в городах шестиугольные кварталы. Ориентируя свой идеальный квартал углами по меридиану, Мюллер получал как северо-южную, так и косоугольную ориентацию жилых домов, а кроме того, любой из корпусов всегда выходил у него непосредственно к внешним или внутренним массивам зелени. Небезынтересное предложение было сделано также и Эженом Энаром. При составлении проекта застройки кольцевого бульвара на месте парижских валов он предложил заменить сплошной плоский фронт зданий зигзагообразной застройкой, имеющей отступы от красной линии улицы. Тем самым было начато движение за уничтожение улицы как узкого каменного коридора. Наряду с решением проблемы инсоляции архитекторы занялись аэрацией жилых кварталов, а это в свою очередь привело к застройке с разрывами. Отныне квартал, представлявший собой беспорядочный конгломерат почти слившихся разнородных зданий, получает в середине свободное пространство, стремящееся пробиться через периметральный барьер и слиться с наружным пространством. Однако этот последний этап в развитии внутриквартального пространства наступил уже после окончания первой мировой империалистической войны.

Жилые дома коттеджного типа для 'рабочей аристократии', построенные 'пушечным королем' Фридрихом Круппом (Эссен)