5. Помещения 18-25

Направившись из тронного зала к югу и миновав помещение 15, можно было попасть в просторную комнату (18), являвшуюся своего рода вестибюлем для остальных шести помещений рассматриваемой группы. Именно ее следовало бы считать собственными покоями хорезмшаха, если полагать, что какое-то время цари должны были проводить в Высоком дворце. К такому допущению приводит логика плана Центрального массива, некоторые особенности архитектуры и убранства помещений, которые будут отмечены ниже.

Помещение 18. Площадь комнаты 32,2 м. Все ее стены, сохранившиеся на высоту до 1,7 м, прорезаны дверными проемами разной величины. Северный из них имел ширину 1,3 м, западный - 1,1 м, восточный - 0,9 м и южный - 0,8 м. Похоже, что ширина двери зависела от числа комнат, расположенных за ней. В южной части комнаты были отмечены в завале сводовые кирпичи; не исключено, что ее перекрывал свод большого пролета (4,6 м).

Стены были украшены прямоугольными в плане выступами. На восточной стороне их было четыре, на западной стене сохранилось два выступа; всего их, видимо, было двенадцать. Ширина выступов 0,8 м, толщина 7 см. К плоскости каждого выступа было примазано по два вертикальных налепа шириной 10 см. Эти лопатки отстояли друг от друга на 40 см. Боковая грань выступа красная, лопатки - розовая. На плоскости выступов отмечены следы росписи по белому фону красной, черной и розовой красками. Стены также были покрыты многоцветными росписями, обломки которых найдены только в завале. Фон на фрагментах красный или белый.

В южной части комнаты была найдена голова глиняной горельефной скульптуры, выполненной в половину натуральной величины. Изображено безбородое округлое лицо с большими глазами. Оно окрашено в довольно яркий красновато-оранжевый цвет, черным прорисованы брови, веки и зрачок. Маловероятно, что в помещении 18 были скульптурные композиции. В то же время трудно сказать, откуда могла попасть такая голова.

Помещение 19. Расположено западнее рассмотренного выше. Длина помещения 12 м, ширина 3 м. Стены сохранились на высоту до 1,5 м. В древности помещение было перекрыто сводом. Есть основание полагать, что стены его были украшены выступами, подобными тем, которые описаны в помещении 18. Один такой "пилястр", очевидно сползший с южной стены, был найден в 2-2,5 м от юго-восточного угла. Сохранилась роспись. Боковые грани столбиков-лопаток красные, на передней стороне черной краской нанесена решетка. Между столбиками в половину натуральной величины был изображен юноша в темной одежде (рис. 47)^*. Его голова повернута в профиль вправо. Корпус, видимо, дан при развороте в три четверти^**. Рисунок был сделан красной линией, раскрашен и затем местами обведен черным по контуру. Фон белый с красными сердцевидными пятнами-лепестками^***. Черной краской показаны спадающие на лоб волосы и большой глаз с длинными ресницами. Нос длинный, прямой, бороды и усов нет, подбородок скругленный, сильно выступающий. Шея охвачена светлой оторочкой одежды и, возможно, ожерельем. По разрезу черного одеяния, напоминающего недлинный кафтан, шла светлая полоса. Внизу, видимо, изображены широкие черные штаны с мягкими серповидными складками. Рукава имеют светлые обшлага. За спиной сохранились оконтуренные черным изображения древков стрел с прорезью для тетивы. Подобные древки достаточно известны, хотя стрелы, найденные на самом памятнике, утолщения на конце не имели. Очевидно, за плечами юноши наполненный стрелами открытый колчан. Тогда можно определить плохо сохранившееся изображение длинного предмета с плавными изгибами, который юноша держит правой рукой. Это спущенный лук. Его концевая пластина находится у правого плеча.

^*(Г. Азарпай предположила, что это женщина (Azarpay G. The Heroic Art of the East Iranian World. - In: Highlights of Persian Art. Boulder, Colorado: Westview Press, 1979, p. 166, fig. 99). Полностью исключить такое предположение нельзя. В его пользу могут служить изображения богини с колчаном за спиной на некоторых парфянских и кушанских монетах. Подчеркнем, что на монетах Хувишки дано имя этой богини - Нано (Rosenfield J. M. The dynastic arts of the Kushans. Berkeley and Los Angelos: University of California Press, 1967, p. 84, pi. VII, N 141; cp. 101, pi. X, N 204.)

^** ("Пилястр" был переломлен в трех местах. При этом, похоже, разрушен и сдавлен участок росписи под плечами. Поэтому на воспроизводимой полевой копии они, как кажется, несколько придавлены к сохранившейся ниже части корпуса. Не совсем точно поставлен обломок с головой.)

^***(Отсюда название "червонный валет", встречающееся в некоторых изданиях.)

Рис. 47. Юноша с луком и колчаном. Копия росписи из помещения 19

Неподалеку от рассмотренного изображения обнаружен фрагмент еще одного. Частично сохранилась переданная в половину натуральной величины голова человека, показанная в профиль влево. Левая рука поднята к груди. Размер, черные волосы над лбом, характерная прорисовка глаза - все это заставляет полагать, что и в данном случае был изображен молодой воин. Похоже, что он находился на выступе правее двери в комнату 20. Тогда изображения вооруженных юношей, обернутых друг к другу, как бы охраняли этот вход. Возможно, что и на других расписанных выступах в комнатах 18 и 19 были изображены телохранители царя.

Помещения 20-22. Эти комнаты, безусловно составлявшие один блок с помещением 19, расположены рядом друг с другом и имеют длину 5 м. Ширина их, соответственно, 3; 2,2 и 2,9 м. Стены с южной стороны сохранились на высоту 1,9 м. Судя по находкам саманных кирпичей, помещения были перекрыты сводами. Комната 20 была проходной. Следов первоначального убранства сохранилось очень мало. В помещении 21 это были лишь мелкие обломки розовой штукатурки, в комнате 22 - кусок красного алебастрового карниза, а в помещении 20 - один сравнительно большой фрагмент росписи. На нем изображены разбросанные на красном фоне розетты, кружочки, спирали и листья, свернутые в трубочку; контуры даны черной линией, заполнение сероватое.

Помещения 18-22 довольно интенсивно использовались в третьем периоде жизни памятника. Первое из них после некоторого обветшания, отмеченного слоем намывов с вкраплением кусочков росписей, было отремонтировано: обнаружены обожженные кирпичи, подложенные под размытые внизу декоративные выступы. Был положен новый пол (на нем остановлены раскопки в 1949 г.), в этом уровне отмечены следы горения и бытовой мусор. В помещении 19 стены были покрыты грубой штукатуркой и побелены; предварительно, видимо, были срублены многие обветшавшие "пилястры". Иногда побелка покрывала старую роспись. На верхнем полу - кострища, обломки керамических сосудов, кости и т. п. Следует отметить находку двух медных монет. Они были зафиксированы на глубине 0,8 м, т. е. много выше пола. В помещениях 20 и 21 на поздних полах отмечены следы костров, кости, угли, перегнившие растительные остатки и фрагменты керамики. Почти все они относятся к третьему периоду, но есть обломки еще более поздних афригидских сосудов.

Помещение 23. Площадь этой комнаты, расположенной южнее "вестибюля" (пом. 18), 14,5 м. Стены сохранились на высоту 2-2,6 м. В южной стене ниша, дно которой в уровне пола. Ее ширина 2 м и глубина 0,65 м. Подобных ниш, как мы увидим, во дворце много, но лишь в рассматриваемом помещении она перекрыта аркой, выведенной из обожженных кирпичей на алебастровом растворе. Кирпичи, размер которых 33×33×4 см, расположены ребром к плоскости стены, иначе говоря, арка клинчатая. Высота ее 2,2 м.

У северной стены напротив ниши расположена вымостка с прокаленным экраном над ней. Эта уже знакомая нам конструкция для переносного огня к моменту раскопок была сильно разрушена. Вымостка сложена из одного слоя сырцовых кирпичей, длина ее 1,4 м, ширина 0,75 м. Ширина экрана 0,7 м, он был обрамлен глиняными выступами, имевшими толщину 20 см и ширину около 40 см. Внутренние грани этих "пилястров" были раскрепованы: переход от наружной плоскости к экрану дан через небольшой уступ, прямоугольный в плане. В завале найдена часть двускатного перекрытия от декоративного портала. Снизу эта глиняная полоса была украшена маленькими кубическими выступами-"сухариками".

Восточная часть комнаты занята лестницей, сложенной из сырцовых кирпичей; нижний марш ее примыкает к северной стене и пятью ступенями дает подъем на 1,2 м. На этой высоте небольшая площадка, после которой следует подъем к югу по второму маршу, примыкающему к восточной стене. От этого участка лестницы сохранились от размыва только три ступени, но массив кирпичной кладки поднимается до самого юго-восточного угла на высоту 2,5 м. Ширина нижнего марша 0,7 м, верхнего - 1,2 м^*. Высота каждой ступени в среднем 20 см, такова же ширина проступи. На этом основании можно реконструировать высоту заданного подъема. От площадки до южной стены 2,5 м. На этом протяжении может быть 12 ступеней, которые дадут подъем на 2,5 м. Однако более вероятно, что лестница кончалась площадкой и высота ее была менее 3,6 м (1,2+2,4 м). При размерах верхней площадки таких же, как у промежуточной, общая высота лестницы должна быть примерно 3,2 м. Очевидно, в этом уровне был пол комнаты второго этажа, лежавшей над рассматриваемым помещением^**.

^* (Возможно, верхний отрезок лестницы сразу был шире нижнего; скажем, чтобы разместить какие-то перила. Не исключена и дополнительная прикладка (она должна быть ранней, так как на западной плоскости лестницы была роспись). Если оба марша были вначале одной ширины, найдет объяснение асимметрия плана комнаты. Дело в том, что обычно ниша и очажное устройство лежат на оси помещения. Если принять за ширину комнаты расстояние между ее западной стеной и западной стороной лестницы (при ширине последней 0,7 м), стандартность планировки не окажется нарушенной. Архитектор М. С. Лапиров-Скобло считает, что по первоначальному замыслу на месте лестницы могла быть дверь в южный коридор (пом. 63).)

^** (Выход на перекрытие Южного коридора (пом. 63) кажется невозможным, а на кровлю Зала с кругами (пом. 77) - маловероятным.)

Комната была расписана, но, к сожалению, мы ничего не можем сказать о сюжетах и композиции. Любопытно, что в арке роспись дана не по алебастровой штукатурке-раствору, а по нанесенной на нее глине с обычной алебастровой подгрунтовкой.

Находки - кости и грубая керамика - лежали выше пола и должны быть связаны с третьим и четвертым периодами. Тогда же был сделан пролом в помещение 22. Ниже этого пролома сохранился полуметровый участок западной стены рассматриваемой комнаты со следами росписи на нем.

О назначении комнаты 23 с уверенностью сказать нельзя. Даже рассмотрев ряд подобных помещений и признав часть из них святилищами, мы не сможем полностью исключить использование той же планировки для жилой комнаты. Допустив же, что таковым могло быть помещение 23, придется признать его жилищем хозяина дворца. В пользу этого свидетельствовали бы местоположение комнаты, уникальная арка из материала, крайне скупо применяемого во дворце, изображения рядом юных стражей. Нужно сказать, однако, что указанная трактовка кажется автору этой главы все менее и менее вероятной.

Помещение 24. Заканчивая рассмотрение комнат, группирующихся вокруг зала-вестибюля, перейдем к описанию двух помещений, в которые можно было войти из него через дверь в юго-восточном углу. Первое из них (24) - маленький коридор. Но именно в этом вспомогательном помещении были найдены исключительно интересные росписи. На стенах, сохранившихся на высоту до 2 м, удержались лишь их незначительные следы. В завале встречен большой обломок с уже знакомыми нам черными "силуэтами" на белом фоне.

На многих участках в разных слоях завала были найдены фрагменты орнаментальной полосы, состоявшей из огромных белых цветов на красном фоне (рис. 48). Можно утверждать, что эта полоса образовывала большую дугу с радиусом до 1,5 м. Вне ее на белом фоне были разбросаны красные лепестки-сердечки. Цветы на живописной арке располагались в шахматном порядке в два или три ряда. Они напоминали изображенные сбоку лилии. Длина каждого цветка 45 см, ширина 30 см. Минимальная ширина орнаментальной полосы 50 см. Скорее всего роспись была на северной стене, где была обнаружена очень неглубокая (10 см) ниша шириной около 3 м.

Рис. 48. Таблица III. Человек, несущий свитки; участок обрамляющей дуги. Копия росписи из помещения 24

Над полом примерно в середине комнаты были расчищены остатки композиции, очевидно находившейся под дугой с белыми цветами. Частично уцелело изображение человека, исполненное примерно в 1 ¹/₄ натуральной величины. Высота стоящей фигуры должна была достигать 2,2 м. Линии рисунка нанесены черным, в раскраске угадывается стремление передать светотень. Голова обернута в профиль вправо. Сохранилась часть головного убора от уха до затылка. На красной шапке черный знак. Его верхняя часть сопоставима с буквой С, положенной горизонтально; внизу - как бы прописное Л, усложненное черточками, отходящими от концов вниз. Обе части объединены вертикальной черточкой. Корпус фигуры развернут в три четверти. Одежда красная. Спереди проходит вертикальная широкая полоса белого цвета. Таков же узкий пояс. Рукав у запястья охвачен белым манжетом или браслетом, напоминающим узкий валик. Несколько выше обшлага еще одна белая полоса, довольно широкая. Правая рука согнута, кисть приходится на середине груди. Сохранились следы левой руки, также согнутой. На ладони и предплечье лежит горизонтальная красная полоса, которая клинообразно заканчивается спереди и разрушена сзади. Поверх нее участок темно-красного цвета с волнистым краем сверху. Похоже, что все это передает лежащую на подносе подушку. Выше две горизонтальные полосы белого цвета, ширина нижней 6,5 см, верхней - 5,5 см. Они сохранили свое окончание. Горизонтальные линии контура соединены здесь изогнутой чертой. Немного отступя от края предмета, нанесены три дугообразные полоски, определенно передающие его цилиндрическую форму. Вполне убедительно мнение С. П. Толстова, что изображены перевязанные шнурком свитки. Длина их должна была достигать 60 см.

Фон изображения был, очевидно, светло-желтым с разбросанными по нему цветами и лепестками. Левее фигуры на уровне ее пояса были заметны какие-то черные мазки, несколько напоминающие арамейские буквы (к сожалению, этот кусок росписи сохранить не удалось).

Перед человеком, несущим свитки, находилось изображение какого-то предмета, от которого на том же фрагменте росписи сохранился только верхний угол. На основании всех зафиксированных обломков можно дать такую предположительную реконструкцию этой детали композиции: это был коричневый прямоугольник полутораметровой высоты; вдоль его краев полоса с белыми кругами, их диаметр 8 см; середина предмета охвачена красной прямоугольной рамкой; внизу - уступчатое основание. Можно думать, что изображен какой-то богато украшенный параллелепипед, может быть, алтарь или аналогий, к которому изображенный персонаж подносит свитки. Не исключено, что предмет был в центре композиции, а справа могла быть вторая фигура. Ширина ниши и дуги допускает это. К истолкованию росписи мы вернемся, изучив соседнее помещение 25.

В заключение отметим находку скульптурного изображения головы темнокожего воина. Она аналогична найденным в соседнем зале (26), оттуда этот фрагмент и попал в рассматриваемое помещение.

Помещение 25. Комната невелика по размеру: 5,1×3,4 м. Посередине северной стены ниша шириной 2 м и глубиной 0,7 м. Дно ее образует слой кирпичей, выступающий внутрь комнаты на 30 см.

У южной стены напротив ниши находилось обычное устройство для переносного огня. Прокаленная поверхность (более, чем всегда: на 40 см) заглублена в стену, но это, вероятно, результат подрубки при возобновлении обмазки. На обрамлявших нишу лопатках сохранились следы белой и розовой краски.

Достаточно характерную для памятника планировку комнаты нарушает вторая ниша в восточной стене. Ширина ее 1,3 м, глубина 1,1 м, дно в уровне пола. В заполнении встречались обожженные кирпичи, можно предположить, что они относились к своду, перекрывавшему необычную нишу.

Посередине комнаты была кирпичная выкладка, сохранившаяся к моменту раскопок на высоту 20 см. Она прямоугольная в плане: 0,9×0,7 м. Поверхность выкладки прокалена, и можно предположить, что на ней горел огонь или устанавливалась какая-то жаровня. Но нужно учесть следующее: в третьем периоде на 20 см выше нижнего пола был намазан новый. При этом выкладка была скрыта в глиняном слое и ее дошедшая до нас поверхность стала участком верхнего пола. На нем в середине комнаты зафиксировано кострище. Возможно, огонь костра или очага и прокалил поверхность кладки. Тогда вероятно, что кирпичное устройство в центре комнаты первоначально было выше и было срублено при ремонте или при оставлении дворца, когда уничтожали элементы архитектуры, имевшие сакральное значение.

Помещение было богато расписано, но на стенах, кладка которых уцелела на 1,5-2 м, практически ничего не удержалось. Обломки, найденные в завале, показывают, что одна из ниш была обведена дугообразной полосой. На ней между красными линиями на черном фоне располагались белые круги (диаметр 12 см), а между ними у края полосы - лепестки-сердечки. Где-то, видимо по низу стены, был однотонный голубой участок. В северной нише были найдены куски штукатурки, окрашенные в красный цвет. По этому фону проходили узкие (3 см) гирлянды из остроконечных зеленых листочков, оконтуренных черным. Там же обнаружен фрагмент сюжетной росписи, возможно изображавшей человека с чашей. На том же куске заметен небольшой овал, обведенный двойной красной линией, внутри его какой-то черный рисунок. Может быть, передана брошь или фибула. В роспись комнаты входил орнаментальный пояс, в пределах которого по белому фону были разбросаны весьма изящно прорисованные красным и черным цветы, напоминающие тюльпаны, розетты, лепестки, листочки (рис. 28, 7). Возможно, частью другой декоративной полосы является фрагмент, на котором розетты нанесены по розовому полю. Один из участков живописи, найденный у западной стены, предположительно может быть отнесен к изображению полуобнаженного человека.

Наиболее интересна женская голова, написанная со значительным превышением натуральной величины (рис. 27, 2). Изображение дано на голубоватом фоне, по которому разбросаны красные цветы. Голова повернута влево, почти в профиль. Сохранился каплевидный контур глаза и широкая прямая бровь. Тон лица розовый с лиловатым оттенком. Волосы черные, они разделены прямым пробором, длинные локоны закрывают уши. Прическу охватывает белая диадема, разделенная двумя продольными полосками. Спереди лента прерывается изображением маленького белого полумесяца. Он немного смещен в сторону от оси лица. Возможно, передана лишь часть симметричной эмблемы из двух или трех лунниц.

Рассмотренное помещение, несомненно, занимало во дворце очень важное место. Прежде всего об этом свидетельствует роспись в маленьком коридоре. Нигде более не встречены такие огромные трех лепестковые цветы. Подобные изображения иногда рассматриваются как жреческий символ^*. Трудно сомневаться, что персонаж под аркой с цветами, значение которого подчеркнуто и масштабом изображения, - не простой писец. Знак на головном уборе человека, несущего свитки, весьма близок тем, которые характерны для зороастрийских жрецов высшего ранга^**. Сочетание красного и белого цвета в одежде может указывать на царственность. Как полагают, эти цвета в облачении иранских царей символизировали их связь со жречеством и воинами^***. Интересна для нас одна конкретная деталь известного описания одежды Дария III: "пурпурная туника с вытканной посредине белой полосой" (Curt., III, 3, 17: purpurae tunicae medium album intextum erat..). Вполне возможно, что изображённая в помещении 24 красная одежда с белой полосой глубоко традиционна и указывает на самый высокий ранг персонажа.

^* (О символике цветов см.: The Sacred Books of the East. V. 5 Oxford, 1880, p. 104 (Bundahisn, XXVII, 24); Dushesne-Guillemin J. Symbolic des Parsismus. Stuttgart: A. Hiersemann, 1961, S. 48-50.)

^** (Луконин В. Г. Иран в эпоху первых Сасанидов. Л.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 1961, с. 53, 54; Борисов А. Я., Луконин В. Г. Сасанидские геммы. Л.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 1963, с. 39, 44.)

^*** (Widengren G. Die Religionen Irans. Stuttgart: W. Kohlhammer, 1965, S. 240.)

Какие же свитки с таким благоговением несет на подносе и подушке человек, которого с достаточным основанием можно считать царем или жрецом, а скорее всего - царем-жрецом. Конечно же, это не повседневные хозяйственные записи, подобные найденным при раскопках. Изображены либо важные государственные акты, либо священные тексты. Вероятнее кажется второе предположение.

Сцены, изображенные на стенах древневосточных дворцов, часто связаны с назначением соответствующего помещения, нередко они запечатлевают те церемонии, которые в этих стенах происходили. То же самое следует предположить относительно рассматриваемой росписи. Однако в маленьком коридоре, где трудно было охватить взглядом даже саму живописную композицию, никакие церемонии происходить не могли. Возможно, царь был изображен направляющимся в соседнюю комнату, где хранились священные свитки. Не исключено также, что сцена, запечатленная в преддверии помещения 25, на самом деле происходила в нем самом. Планировка комнаты дает для таких умозаключений определенные основания.

Сравнительно узкая и глубокая ниша в восточной стене не имеет подобных себе ни в одном другом помещении дворца. Она хорошо сопоставима со стенными шкафами (лат. armarium) - обычными вместилищами манускриптов в древнем мире. Может быть, священные тексты читали перед алтарем, стоящим на подиуме в центре комнаты. Если же предположить, что кладка, от которой уцелело основание, имела столбообразную форму, она могла быть и высоким жертвенником, и своего рода аналогием для возложения священных рукописей. В этом случае огонь, перед которым их читали, мог гореть на пристенном алтаре. Мы уже предположили, что разрушенный прямоугольник, к которому на росписи подходит царь-жрец со свитками, и есть "аналогий".

Небольшие размеры помещения 25 не могут препятствовать предположению, что здесь хранились священные рукописи и совершал богослужение сам царь. Для сравнения укажем, что внутренняя камера башнеобразного храма огня (как полагают, посвященного Анахите^*) в Накш-и-Рустаме имела размер 3,7×3,7 м^**. Надпись III в. н. э. на этой величайшей святыне Фарса (так называемой Каабе Зороастра), почитавшейся на протяжении веков, позволила предположить, что сооружение было "хранилищем официальных хроник, документов и религиозных постановлений, а может быть, и списка священной Авесты"^***. Не исключено, что Высокий дворец был для хорезмийцев таким же "домом основ", "крепостью надписей", как для персов сооружение в Накш-и-Рустаме.

^* (Упомянутая выше большая голова с лунарным символом на диадеме могла относиться к изображению той же или близкой по своему значению богини.)

^** (Schippmann K. Die iranischen Feuerheiligtiimer, S. 188. P. Гиршман приводит для камеры Кааба-йи Зардушт размеры (включая длину дверного проема?), почти точно совпадающие с промерами помещения 25:5,3×3,75 м (Ghirshman R. Perse. Proto-iraniens. Medes, Achemenides. Paris: Gallimard, 1963, p. 227).)

^*** (Луконин В. Г. Культура Сасанидского Ирана. М.: Наука, 1969, с. 12-13.)

В заключение подчеркнем, что помещение 25 (точнее - его восточная ниша) находится на пересечении диагоналей юго-восточной четверти Центрального массива. Очевидно, уже при разработке плана дворца в первую очередь наряду с порталом тронного зала и алтарем в Зале царей (см. ниже) было зафиксировано местоположение "комнаты жреца" - помещения 25. И это также указывает на очень важное значение этого небольшого святилища.

Стропы канатные двухветвевые на ресурсе http://komplektacya.ru/gruzopodjemnoe-oborudovanie/stropy-gruzovye/stalnye/2sk/strop-2sk