6. Зал воинов (помещение 26); помещения 27 и 28

Площадь зала около 84 м². Стены довольно равномерно сохранились , на высоту около 1,5 м. Около дверного проема, который через помещение 27 вел в тронный зал, расположена ниша с дном в уровне пола. Устроив ее, древние строители добились расширения пространства около смещенного к углу входа. Подобный прием широко применялся уже во дворце на Калалы-гыре 1 (рубеж V-IV вв. до н. э.)^*, в рассматриваемом сооружении такая ниша лишь одна.

^*(Рапопорт Ю. А., Лапиров-Скобло М. С. Раскопки дворцового здания на городище Калалы-гыр в 1958 г. - МХЭ, 1963, вып. 6, с. 144, рис. 2.)

Центральный отрезок восточной стены был занят алтарем, который от упомянутых ранее пристенных устройств отличался только большими размерами. Ширина прокаленного экрана 1,3 м, ширина выступов обрамляющего портала по 0,6 м; вымостка имела длину 2,5 м при ширине 1 м и высоте 0,4 м. При сохранении тех же пропорций устройства, какие известны для них в небольших помещениях, высота его должна была превысить 3 м.

В западной стене напротив большого "камина" находилась ниша, имевшая ширину 2,3 м и глубину 0,8 м. Можно не сомневаться, что перекрытие ниши было арочным (арки-ниши мы увидим в сходных по планировке комнатах, сохранившихся на большую высоту).

По аналогии с соседним залом, где сохранилась база колонны, можно реконструировать плоское перекрытие, опирающееся на четыре деревянные колонны, которые располагались по продольной оси помещения.

Перейдем к описанию декоративного убранства Зала воинов. В его стенах на высоте 0,7 м от пола были ниши, имевшие по основанию ширину 0,6-0,7 м и глубину около 25 см. На северной и, очевидно, южной стенах было по две ниши; на западной - четыре (по две с каждой стороны арочной ниши). Восточная стена сохранила следы двух декоративных ниш, несомненно была и третья. Всего, таким образом, в зале было 11 ниш, которые предназначались для размещения барельефных скульптур.

В восточной нише северной стены на высоту 66 см сохранилось изображение стоящего мужчины, повернутого влево. Размеры фигуры должны быть близки натуральным. Высота рельефа в уцелевшей части скульптуры до 10 см. Переданы облегающие ногу штаны, которые под икрой стянуты лентой или ремешком, ниже - мягкие сапоги. Одежда красная, вероятно покрытая узором (сохранились следы черных линий). Персонаж стоит на небольших полушариях, расположенных в два ряда, диаметр их 7-8 см. В нише на западной стене удалось зафиксировать раскраску, шаров: по краю они были синими, середина красная. Шары отмечены во всех дошедших до нас нишах; стенки последних всегда красные. Очевидно, все большие скульптуры были однотипными, но уцелели следы лишь еще одного барельефа в северной нише западной стены.

По сторонам барельефов были обнаружены остатки чрезвычайно интересного налепного декора. Ясно, что нижняя часть каждой нишки находилась между двумя спиралями, ширина которых достигала 90 см. Полоса из глины с рубленой соломой, образующая спираль, была прямоугольной в сечении. Ширина ее 15-18 см, толщина 5 см. С боков полоса была красной, на ее плоскости между двумя красными линиями была раскраска в виде черной ромбической сетки^*. Под спиралями, как бы поддерживая их, шла по всему периметру зала горизонтальная тяга шириной 15-17 см. Раскраска ее была черным и красным.

^* (Орлов М. А. Реконструкция "Зала воинов" дворца III в. н. э. Топрак-кала. - ТХЭ, 1952, т. 1, с. 53.)

Боковые стенки нишек, сложенные из лекальных кирпичиков, внизу повторяли абрис спирали. Поэтому расстояние между ними на уровне колен скульптуры уменьшалось до 40-50 см, а выше как будто замечалось некоторое расширение. Не вполне ясно, во что переходили ленты спиралей выше того уровня, до которого сохранились стены. М. А. Орлов предложил реконструкцию, согласно которой две соприкасающиеся спирали соединяются друг с другом на полутораметровой высоте и образуют нечто вроде капители с двумя волютами^*. Полевая документация не дает убедительного подтверждения этого предположения. Следует обратить внимание на такое обстоятельство: помимо больших ("двойных") простенков, позволявших разместить между нишами "капитель" с двумя волютами, в зале есть такие, на которых могла быть только одна спираль. При реконструкции северо-западного угла было высказано предположение, что на такие участки ложится "капитель", как бы согнутая по оси под прямым углом. Но есть такие простенки, например рядом с центральной нишей, где применить такой прием невозможно. Между тем и здесь лежали сползшие со стены спирали (рис. 49). Очень трудно думать, что они могли располагаться по одной, не входя в какие-то симметричные построения.

^* (Орлов М. А. Реконструкция "Зала воинов" дворца III в. н. э. Топрак-кала. - ТХЭ, 1952, т. 1, с. 65, рис. 11.)

Рис. 49. Зал воинов (помещение 26). План

Представляется возможным такое решение: развернувшаяся из спирали лента поднималась вверх, огибала сверху нишу со скульптурой и, опустившись, переходила во вторую спираль (рис. 50). Расширение ниши, как будто прослеживаемое на высоте около 1,5 м, не может препятствовать такой реконструкции, поскольку после некоторого отклонения в сторону очерчивающая нишу кривая могла плавно переходить в арку. Отметим, что и М. А. Орлов вполне справедливо полагал, что ниша со скульптурой должна быть как-то перекрыта. Вероятность предполагаемой нами реконструкции подтверждают материалы раскопок парадного помещения или святилища на городище Гяур-кала. Алтарная ниша была охвачена сверху и с боков дугообразной рельефной полосой, которая внизу переходила в спирали^*.

^* (Рапопорт Ю. А., Трудновская С. А. Городище Гяур-кала. - ТХЭ, 1958, т. II, с. 359, рис. 6, 7.)

Рис. 50. Барельефные композиции в Зале воинов. Реконструкция участка западной стены

Теперь рассмотрим фрагменты скульптур, найденные в завале. Лишь немногие из них, не слишком выразительные, можно отнести к большим фигурам. Очевидно, эти барельефы долго удерживались в нишах и постепенно размывались вместе со стенами. Большинство находок относится к однотипным изображениям темнокожих воинов, исполненным в половину натуральной величины (рис. 51). Эти персонажи названы воинами потому, что на одной сравнительно хорошо сохранившейся фигуре, найденной близ северной стены, отчетливо заметны пластины панциря. Ширина корпуса 17 см, длина от шеи до бедер 30 см. На стене барельефное изображение должно быть повернуто в три четверти вправо. Локоть приходится посредине груди, предплечье поднималось вверх, и кисть должна была быть на уровне лица. От головы на фрагменте уцелела лишь черная клиновидная борода. Рельефом передан пояс. Краской обозначены перекрывающие друг друга панцирные пластины со скругленным концом, ширина их 2-3 см. Спереди к торсу примыкала какая-то деталь изображения в виде круглого в сечении предмета, длина сохранившейся части которого 10-12 см. Был найден еще один обломок торса воина около западной стены.

Рис. 51. Горельефное изображение воина

Найдено около десяти голов, причем одна из них рядом с фигурой в панцире. Степень их сохранности разная, но все головы, несомненно, были похожи друг на друга (рис. 52). Это позволяет дать обобщенную характеристику. Все головы даны в трехчетвертном повороте, но в двух случаях удается установить поворот влево, а в четырех - вправо. Очевидно, воины находились по сторонам персонажей на шарах и были обращены к ним. В основании головных уборов показана лента, форма тульи напоминает опрокинутый усеченный конус. Очень похож на них персидский головной убор, многократно повторенный на рельефах Персеполя. Однако если у ахеменидских гвардейцев тулья обработана вертикальным рифлением, то у топраккалинских воинов она украшалась росписью. В одном случае заметны чешуйки, обращенные скруглениями вверх, в другом - какие-то фигуры со ступенчатыми краями. Из-под шапок спускаются на уши черные волосы, скругленные внизу. Раскраской показаны бакенбарды, переходящие в черные бороды клиновидной формы. Окраска лица там, где красочный слой хорошо сохранился, красновато-черная. Глаза выпуклые; зрачок, края век и брови показаны черной краской. Нос имеет мягкую, несколько бесформенную моделировку; его кончик опускается ниже основания; переносица глубокая, низко расположенная. Темный цвет кожи и другие особенности лица, не свойственные антропологическому типу, обычно передаваемому в хорезмийском искусстве, позволили предположить, что были изображены воины, происходившие из дравидоидных индийских племен^*. Не входя в рассмотрение этого вопроса, следует обратить внимание на одну своеобразную деталь изображений: рот и часть щек воинов закрыты накладками с конусообразным выступом в центре. Край этой переданной рельефом пластины прогнут под основанием носа, немного поднимается по сторонам и затем опускается, повторяя очертания носогубной складки. В целом форму накладки можно назвать сердцевидной. Она окрашена светлой краской и по контуру обведена черным.

^* (Толстов С. П. Хорезмская археологоэтнографическая экспедиция в 1948 г. - ИАН СИФ, 1949, № 3, с. 258.)

Рис. 52. Голова воина

Что передает или символизирует это необычное устройство? Можно предложить целый ряд догадок: кляпы, подобие забрала; нечто, функционально соответствующее повязкам жрецов огня; символ молчания или укрощенной стихии и т. д. Наиболее правдоподобной кажется такая трактовка - показан мундштук духового музыкального инструмента. Уже после первых находок О. А. Вишневская предположила, что изображены музыканты^*. В пользу этого свидетельствуют вздутые щеки, вытаращенные глаза, напряженное выражение лиц, возможное положение руки. Вполне уместны были бы подле царей или богов небольшие изображения трубачей, играющих им славу. Известно, что некоторые музыкальные инструменты, например сурнай, имеют на мундштуке накладку, прикрывающую не только губы, но и часть щек. Подобные накладки бывают очень большими у некоторых музыкальных инструментов народов Юго-Восточной Азии.

^* (ИЭ, Архив Хорезмской экспедиции, Полевой дневник 1948 г., № 4, с. 28.)

Но есть одно трудно преодолимое препятствие для такой трактовки рассматриваемого изображения: конус, вырастающий из накладки, не имеет отверстия и полностью окрашен. Если бы продолжением мундштука была какая-то прямая труба, очевидно, ее лепили бы вокруг жесткого стержня, и от него осталось бы отверстие. Если же к накладке добавлялся инструмент, через изгиб примыкавший к стене или фигуре музыканта, то зачем нужно было окрашивать конус? На этот вопрос можно попытаться ответить так: голова окрашивалась целиком, а следы дополнительной лепки на конусе просто не удержались. Можно сделать еще одно предположение: "мундштуки" условно показывали, что музыканты трубят, а сами трубы воины держали у корпуса. Может быть, деталь музыкального инструмента и сохранилась перед фигурой в панцире. Следует еще заметить, что после реставрации фигура оказалась довольно похожей на изображение волынщика (ср. гл. III, 11).

В зале воинов была многоцветная роспись, но ее следов в завале обнаружено необычайно мало по сравнению с белой штукатуркой. В одном случае отмечено, что побелка примыкала непосредственно к горельефному изображению головы воина. Может быть, фриз с этими фигурами располагался высоко, но не исключено, что белой была вся стена над волютами и нишами. По низу стен шла синяя однотонная панель, под потолком - возможно, полоса с черным орнаментом, напоминающим мотив "бегущей волны" (обломки карниза встречены при раскопках). В большой нише была прекрасная роспись со свободным цветочным орнаментом по алому фону.

Хотя большая часть убранства Зала воинов не сохранилась, оно, как кажется, в общих чертах поддается осмыслению. "Шары", на которых стоят персонажи в нишах, - традиционный в древневосточном искусстве мотив горы. Так на ассирийских барельефах бывают показаны вершины, по которым движется победное войско, или гора, на которой царь-победитель совершает жертвоприношение. В композициях, которые ближе по времени Топрак-кале, в частности на кушанских монетах, над подобными "горами" находятся изображения богов или царей, претендующих на уподобление богам^*. Очевидно, и хорезмийские скульпторы подобным символом стремились передать особую близость царя к божеству или величие его побед. Можно думать, что воины-музыканты ревом своих труб славили эти победы или сопровождали торжественное жертвоприношение.

^* (Rosenfield J. M. The Dynastic Arts..., p. 201.)

С. П. Толстов предположил, что сдвоенные спирали из Зала воинов передавали бараньи рога, и указал некоторые этнографические примеры их почитания^*. Предложенный нами вариант реконструкции отнюдь не противоречит такой трактовке. Известно, что баран был одним из воплощений Фарна - широко распространенного во всем ираноязычном мире понятия, которое персонифицировало удачу, в том числе удачу военную^**. Мы уже приводили свидетельства того, что и в Хорезме этот образ был известен, отождествив с ним, в частности, круторогих баранов с человеческими ликами на мраморной капители, найденной в 1966 г.^*** Главным фетишем в одном из городских храмов Топрак-калы были огромные рога горного барана, украшенные золочеными браслетами^****. Вполне вероятно, что изображения царей в Зале воинов находились под символом Фарна в виде рогов, и это не только должно было прославлять хорезмийских правителей, но и способствовать их военным успехам. В то же время следует помнить, что баран - одна из инкарнаций авестийского бога войны и победы Веретрагны, а именем этого божества называли у зороастрийцев священные огни высочайшего ранга. По всей видимости, и этот комплекс верований нашел отражение в устройстве и оформлении рассматриваемого помещения. Его, видимо, следует считать святилищем, где совершались обряды, связанные с войной и воинскими функциями царя.

^* (Отметим в этой связи, что в народной архитектуре жителей Хорезмского оазиса еще недавно можно было видеть окна, охваченные огромными рогами, изображенными краской.)

^** (Литвинский Б. А. Кангюйско-сарматский фарн. Душанбе: Дониш, 1968, с. 52, 55.)

^*** (Рапопорт Ю. А. Космогонический сюжет..., с. 65, 66. Публикацию капители см. в ст.: Манилов Ю. П. Мраморные архитектурные детали из Султа-нуиздага. - СА, 1975, № 3, с. 210-212.)

^**** (Городище Топрак-кала, с. 53, 54, 146.)

Около северной и западной стен зала был обнаружен ряд интересных находок, лежавших на полу в слое, который имел толщину до 15 см (большинство предметов найдено в 5 см от пола). Среди находок следует упомянуть бронзовое зеркало, колокольчик и нож, фрагменты стеклянных сосудов и множество бус (см. гл. V), часть из них входили в низку, к которой была привешена раковина каури. Рядом лежала подвеска из слоновой кости, довольно примитивно изображавшая человеческий бюст. В пределах центральной ниши была россыпь из 187 бусин, часть которых предназначалась для нашивания на одежду. В середине комнаты было большое пятно от горения, в огне явно побывала часть инвентаря (может быть, это результат локального пожара). Однако определенная закономерность чувствовалась в размещении шести пятен прокаленной обмазки пола у северной стены. Они расположены в два ряда, имеют правильные округлые очертания с диаметром 35-40 см. Нельзя исключить, что следы горения - результат каких-то ритуальных действий, связанных, допустим, с оставлением дворца.

Позднего бытового мусора в завале было немного, перестройки не отмечены.

Помещение 27. Через это помещение, стены которого сохранились на высоту до 2 м, пролегал кратчайший путь в айван тронного зала из Зала воинов (пом. 26), Зала побед (пом. 29) и Зала царей (пом. 32). Видимо, этим объясняется пышность росписи в маленьком (6,8×1,8 м) коридоре, введение в нее каких-то повествовательных мотивов.

Прежде всего следует отметить фрагмент, найденный в завале около восточной стены. Когда-то он входил в композицию, на которой были изображены в натуральную величину двое мужчин, сидящих спиной друг к другу. Уцелели ноги персонажа, обернутого вправо. Правая ступня поставлена на горизонтальную линию, низ левой ноги от нас скрыт; подразумевается, что она опирается на носок. Хорошо различимы светлые сапоги, перетянутые под пяткой и на щиколотке ремнями (рис. 27, 3). Штаны черные, с широкими полосами вышивки спереди: по белому фону был передан красный узор из листьев, цветов и побегов. Орнамент, видимо, имел симметричное построение, осью служила полоска в виде лесенки. Насколько можно судить по небольшому сохранившемуся участку, одежда мужчины, повернутого влево, была идентичной. Внизу изображения проходит полоса шириной около 15 см, образованная двумя черными линиями с гирляндой из узких, прорисованных красным листьев между ними. Под ней - полоска со светлым зигзагом на красном фоне и, наконец, узор из желтых и красных треугольников или ромбов. Полоса с гирляндой справа ограничена четкой наклонной линией, и это позволяет предположить, что фигуры были изображены сидящими на каком-то орнаментированном троне. В то же время совершенно незаметны какие-либо детали верхней части сиденья. Вероятно, передана пышная красная подушка; не исключено, однако, что изображено какое-то возвышение типа омфала.

В целом роспись своим построением и характером переданной одежды вызывает определенные ассоциации с некоторыми изображениями скифов (например, на сосудах из Гаймановой могилы и Частых курганов). Расположение и даже характер вышивки находят прямые аналогии в скульптуре и живописи парфянского времени из Пальмиры, Дура Европос и Ашура.

Близ северной стены был зачищен кусок рухнувшей штукатурки с разрозненными участками какого-то крупного изображения в светлых (белых, желтых, розовых) тонах. Различимы лишь орнаментированные полосы (ремни? вышивки?), идущие в разных направлениях, а также часть окружности, образованной тремя красными концентрическими линиями. Скорее всего это детали человеческой фигуры, выполненной со значительным превышением натуральной величины. Не исключено, что был изображен конь в сбруе.

Отметим еще один крупный фрагмент. На белом фоне широкая (25-30 см) полоса красно-оранжевого тона. Местами заметна разделка полосы какими-то чешуйками или мелкими листочками, нанесенными красным контуром. Все это "перевито" несколькими черными линиями, идущими под углом к краям полосы. По сторонам ее заметны крупные трехлепестковые цветы. Если их чашечки были направлены вверх, то полоса была вертикальной. В этом случае она более всего напоминает ствол дерева, опутанный вьющимся растением^*. Допустимо также предположение, что уцелел отрезок необычно широкой гирлянды.

^* (Напомним о таком мотиве в барельефе около Зала оленей.)

Ряд небольших обломков можно отнести к одной из рассмотренных росписей. Исключение составляет орнамент из маленьких оранжевых и красных прямоугольников, расположенных в шахматном порядке. Так в среднеазиатской живописи обычно передается ткань ковров.

Под обмазкой нижнего пола в ямке у северной стены были обнаружены кусочки красной краски, оставленные древними живописцами. На намывах над полом найдена медная монета с отломанным краем и бронзовая бляшка. Дверной проем в Зал воинов был заложен кирпичами поверх примерно полуметрового слоя комковатой глины с намывными прослойками. На подобных поверхностях внутри комнаты отмечены два кострища и собраны обломки керамики и кости, в том числе кости рыб и птиц.

Помещение 28. В эту комнату из помещения 27 вел широкий (1,3 м) дверной проем, расположенный посредине стены. Уступы по сторонам прохода и найденный около него обломок лепнины с росписью белым и коричневым указывают на богатую отделку этой двери. Площадь комнаты около 30 м². Стены сохранились на высоту до 2 м. В северной стене был проход в помещение 30 и смещенная к западу ниша, ширина ее 2 м, глубина 0,65 м. Третья дверь открывалась в Зал побед (пом. 29), для которого рассматриваемая комната была своего рода вестибюлем.

Стены комнаты и ниша были расписаны. О характере стенописи можно судить лишь по обломкам, найденным в завале. На одном из них, видимо относившемся к человеческой фигуре, красивое сочетание ярко-голубой и темно-вишневой краски.

Особенно интересен фрагмент композиции, найденный около западной стены. Уцелели верхняя часть хищной птицы и своеобразный жезл или растение перед ней (рис. 35, 1). Изображения даны на светло-оранжевом фоне, по которому, как обычно, разбросаны цветы. Сверху черными линиями, возможно, был написан фронтон, заполненный светлыми дужками.

С. П. Толстов считал, что до нас дошел верх изображения царя в орлиноголовой короне и с жезлом в руке^*. Возможно и другое предположение: орел (птица, обычно символизирующая верховное божество) перед священным растением или штандартом. При этой трактовке топраккалинское изображение получает хорошее соответствие в известном барельефе из Хатры^**.

^* (Толстов С. П. Работы Хорезмской экспедиции 1949-1953 гг. - ТХЭ, 1958, т. II, с. 214, рис. 100.)

^** (Ghirshman R. Iran. Parthes et Sassanides. Paris: Gallimard, 1962, p. 1, fig. 2. Священные штандарты в парфянское время имели вид шеста (обычно с трехконечным верхом) с нанизанными на него дисками и кольцами - символами светил. Возможно, эта иконография сказалась в трактовке "жезла" на рассматриваемой росписи. Однако здесь, судя по большим нижним листьям, все же скорее растение. Изображение орла (великой птицы Сайна в Авесте) около священного дерева легко находит объяснение в индоиранской мифологии. В зороастрийских текстах с "древом всех семян" связывается пара птиц (подробнее см.: Рапопорт Ю. А. Космогонический сюжет..., с. 62, 63). Вполне возможно, что композиция была геральдической.)

О росписи ниши можно сказать, что она была многоцветной, уцелел фрагмент с разнообразными пальметтами и белыми цветами на красном фоне (рис. 28, 4).

Около входа в Зал побед и в дверном проеме было найдено несколько обломков барельефных скульптур. Среди них рука и часть торса в красной одежде с легкими складками. На другом фрагменте кольцевые складки вокруг предплечья были подчеркнуты черной краской.

На полу помещения найден бронзовый предмет, напоминающий створку раковины-беззубки. Следует также отметить черепок с остатками белой, желтой и красной краски на внутренней поверхности. Очевидно, это палитра древнего художника. На глубине 1,7 м в юго-восточной части помещения был обнаружен железный трехперый наконечник стрелы. На метр глубже современной поверхности, примерно в центре помещения найден человеческий череп со следами искусственного уплощения затылка. Возможно, для захоронения в заброшенном помещении были поставлены две стенки, обмазанные саманом. Они прослежены в южной части комнаты на расстоянии около метра друг от друга. В заполнении комнаты зафиксированы утоптанные и натечные поверхности, расслаивавшие завал. На некоторых из них были следы костров. На уровнях временного обитания собраны кости и фрагменты керамики.