12. Юго-восточная группа (помещения 88-102)

В юго-восточной стороне Центрального массива расположено 12 помещений, очевидно составлявших особый по своему назначению комплекс. Все они лишены декоративного убранства и, соединяясь между собой, были обособлены от остальной части дворца. Попасть сюда можно было лишь через почти смытый теперь отрезок внешнего коридора (пом. 88). Возможно, частью его было помещение 89, сохранившееся близ юго-восточного угла. По ряду причин с него удобно начать описание комплекса (рис. 78).

Помещение 89 имеет ширину 2,5 м, его северная стена уцелела на 11 м. Если правильно предположение, что помещение - часть коридора, то длина его до поворота к северу должна была превышать 12 м. Южная стена (она сохранилась на 5 м от юго-западного угла) - это наружная стена Центрального массива, к которой в какой-то момент снаружи был пристроен Южный массив. Прикрытая его цоколем, стена сохранилась на высоту 7,25 м. Еще большую высоту должен был иметь коридор до обвала свода, кирпичами которого насыщен завал.

На конструктивном полу (отметка 14,38 м) отчетливо выраженного культурного слоя не было. Отмечены веревки, натянутые по основанию стен. Такие же следы строительной разбивки были в соседней комнате. На высоту до 1,5 м помещение было заложено кирпичами на глиняном растворе. По всей вероятности, это было сделано в связи с пристройкой Южного массива. Обжитой пол по закладке не зафиксирован. На ней было разбросано семь хорезмийских документов, написанных на деревянных дощечках (см. гл. VI). Есть основания думать, что они упали сверху. В пользу такого предположения свидетельствует следующее: еще несколько документов (написанных на коже) были найдены между кирпичами завала на высоте от 20 до 70 см от поверхности закладки. На одном из документов (К-2) сохранилась дата - 231 год "хорезмийской эры". На другом (К-1)- 252 год. В тех же условиях было встречено несколько небольших фрагментов росписей. Поскольку на стенах помещения нет даже штукатурки, следует считать, что эти куски рухнули со второго этажа или, скорее, с Южного массива, где комнаты украшала живопись.

Поверх слоя завала на высоте около 3 м от конструктивного пола была отмечена жилая поверхность с обрывками грубой ткани, возможно ковра. На этом полу найдены две концевые накладки из кости для лука и два железных наконечника стрел.

По нижнему уровню помещение 89 было соединено с соседним (90) дверным проемом, перекрытым аркой. Высота этой двери 1,8 м. При закладке помещения кирпичами был заполнен и проход, однако под сводом осталось пространство, затянутое позднее завалом, проникшим с южной стороны, и намывами. В этом заполнении были найдены два диска из тонкого листового золота (диаметр их 12 и 13 см), обтянутое золотом бронзовое изделие, несколько напоминающее жучка, и бронзовый колокольчик.

Помещение 90 имеет длину 6 м и ширину 3 м. Его высота 2,7 м. На этом уровне в южной и северной стенах обнаружены гнезда для балок межэтажного перекрытия. Они расположены на расстоянии около полуметра друг от друга, отверстия квадратные со стороной примерно 15 см при глубине до 40 см. Южная стена чуть выше уровня перекрытия становится тоньше на один ряд кирпичей, отчего образуется уступ шириной 45 см. Очевидно, в уровне этого уступа был пол помещения второго этажа; в таком случае толщина настила и обмазки пола достигала 20 см. В юго-западном углу стены поднимаются сейчас почти на 3 м выше межэтажного перекрытия, но о первоначальной высоте комнаты, лежавшей над помещением 90, судить можно лишь предположительно. Если допустить, что пята свода располагалась в уровне разрушения стен, и добавить высоту свода обычной для памятника конфигурации, замок свода оказался бы примерно на 8,5 м выше конструктивного пола (поверхности цоколя Центрального массива), а помещение второго этажа имело бы высоту примерно 5,5 м. Верхнее перекрытие было сводчатым; обнаружены значительные участки рухнувшего свода из саманных кирпичей размером 35×18 см.

На полу первого этажа в северо-западном углу было найдено большое скопление отпечатков хорезмийских документов. Первоначальное число их определить невозможно, так как все кожаные свитки истлели и сохранились лишь черные^* отпечатки букв на глине, растекавшейся в дождливое время поверх пола и просочившейся между слоями кожи. Участки глины, сохранившие следы текста, при раскопках извлекались небольшими блоками. Всего было вынуто 20 таких блоков (по полевой документации - "объектов"). Два отпечатка сохранили даты: 188 год "хорезмийской эры" (док. Г-XVIII/1-4) и 223 год (док. Г-XVIII/2), В помещении найдено шесть дощечек с надписями, три из них (д-II, Д-IV, Д-ХII) лежали в основном скоплении, три других (незначительные обломки) - у южной стены. Из "объекта" 20 было извлечено шесть продольно расщепленных палочек. Те из них, которые уцелели лучше, сохранили на выпуклой стороне короткие (1-2 слова) надписи, зарубки и насечки вдоль края. Очень тонкие насечки расположены группами (от двух до семи бороздок в группе). Совершенно очевидно, что это также своеобразные документы - "бирки". Как известно, у многих народов и в разные времена половинки палки, расщепленной после нанесения соответствующего числа зарубок, предъявлялись в случае спора кредитора с должником и т. д. Совпадение зарубок при составлении половинок бирки удостоверяло отсутствие "приписок", тождество "квитанции" и "накладной" и т. п. Не исключено, что топраккалинские "бирки" были краткими дубликатами хозяйственных записей или даже списков воинов (ср. гл. VI). Между документами были найдены обломки красноглиняного горшка с двумя ручками (рис. 95). Вероятно, в нем и хранилась часть найденного архива.

^* (В полевом дневнике в одном случае отмечены вместе черные и красные отпечатки букв.)

Непосредственно на деревянной лопаточке, сохранившей список "семьи Харака" (документ Д-II, см. гл. VI), лежала кора, а поверх нее 20 квадратных (3,5×3,5 см) стеклянных пластинок и две бронзовые пластинки такой же формы. Не утверждая, что все это украшало какой-то чехол для документа (хотя это и возможно), следует, во всяком случае, отметить находку наиболее значительного скопления этих столь характерных для топраккалинского дворца бляшек вместе с документами. В помещении (главным образом в его северо-восточной четверти), было найдено еще около трех десятков стеклянных пластинок и несколько меньшее число медных золоченых. Упомянем еще несколько маленьких золотых бляшек и кусочков листового золота. Бронзовый колокольчик такой же формы, как и найденный под сводом двери, является четким звеном, связывающим комплекс находок на закладке помещения 89 и на нижнем полу рассматриваемой комнаты.

Около двери найден обломок сложного лука (примерно треть) со слоями дерева и костяными обкладками; сохранилось также несколько древков и три железных наконечника стрел. В заполнении помещения на 70 см выше пола был найден деревянный брусок со скругленными концами, обтянутый корой, которая с одной стороны сохранилась выше дерева; вероятно, это дно колчана.

Отметим обрывки различных тканей из шелка, растительного волокна и шерсти. Некоторые сохранили вышивку или тканые узоры.

Обычного бытового мусора - черепков битой посуды, щепок, веток, костей и т. п. - на полу было мало. Вряд ли многочисленные стеклянные, золоченые и золотые бляхи были утеряны и затоптаны в культурный слой в разное время. Похоже, что эти сравнительно ценные предметы, которые можно использовать повторно, оказались на полу сразу и что-то помешало собрать их. Этот момент имеет определенное отношение к вопросу, откуда и при каких обстоятельствах попали в комнату документы. Уже было высказано предположение, что горшок, в котором они хранились, рухнул сверху^*. Возможно, что документы, украшения и сломанное оружие провалились вместе с потолком; образовавшийся при этом слой не был убран, а балочное перекрытие больше не восстанавливали.

^* (Толстов С. П. Работы Хорезмской... экспедиции 1949-1953 гг., с. 207.)

До уровня второго этажа помещение было засыпано несколько выше прежнего балочного перекрытия, а поверх этого заполнения был намазан новый пол. Он был застелен тканью, сплетенной из толстых нитей (розовых, синих, зеленых, желтых, сиреневых), остатки этого ковра были отмечены почти по всей площади комнаты, помогая проследить не слишком четкий пол нового уровня.

Судя по находкам, верхний пол был обжит вскоре или сразу же после того, как перестали использовать нижний этаж. Здесь найдены такие же, как внизу, стеклянные и бронзовые пластины, древки и наконечники стрел, ткани. Вместе с этими предметами оказался и обломок палки с текстом - первый документ, обнаруженный при раскопках Топрак-калы (док. Д-ХI).

На верхнем полу лежали большие участки упавшего свода. Очевидно, обрушение его продолжалось, и новое помещение было быстро покинуто. В верхних слоях заполнения отмечены мощные намывы.

Помещение 91 расположено восточнее помещения 90 и соединено с ним дверью, имевшей ширину 1,55 м и высоту 2,1 м. Перекрытие дверного проема было плоским, его балки с одной стороны были введены в толщу кладки, а с другой опирались на вертикальные столбы. Помещение почти квадратное в плане, имеет площадь около 10 м². В завале было отмечено множество сводовых кирпичей, однако направление свода и высоту его расположения указать невозможно. Судя по наличию уступа у южной стены, помещение 91, как и соседнее, имело плоское перекрытие между первым и вторым этажами.

В юго-восточном углу комнаты стоял хум, имевший высоту около 120 см при максимальном диаметре 60 см. Под коротким прямым венчиком до обжига нанесен знак в виде восьмерки с двумя отростками снизу и одним сверху. Сосуд был заполнен пылевидной и слоистой глиной. В ней обнаружено древко стрелы и следы истлевших документов на коже, очевидно провалившихся в пустой сосуд сверху. Примечательно, что как раз за стеной, у которой стоял хум, были найдены кожаные документы в завале помещения 89. На первоначальное назначение сосуда, видимо, указывают зерна, сохранившиеся на дне.

На полу была найдена большая (36×9 см) дощечка со списком мужчин "дома Гавнашами" (документ Д-1).

Здесь же были разбросаны 37 стеклянных и 23 бронзовые бляшки обычной формы. Вместе с ними попадались обломки пластинок из какой-то красноватой пасты, плавящейся, как сургуч. На двух таких обломках заметны отпечатки квадратных бляшек и гвоздиков-обоймочек. Следует предположить, что в некоторых случаях стеклянные и бронзовые пластинки крепились на пасту.

Помимо нескольких бесформенных кусочков листового золота нужно отметить шесть золотых бляшек каплевидных очертаний (высота их около 3 см). Несомненно, они покрывали деревянные поделки такой же формы, обнаруженные как в рассматриваемом помещении, так и в комнате 90 (на верхнем полу).

Немногочисленные обломки стенных росписей попали в завал скорее всего с Южного массива.

Помещение 92, соединявшееся с предыдущим, вытянуто в северном направлении на 12 м и имеет ширину около 3 м. Стены сохранились приблизительно на полуметровую высоту. Северная часть коридорообразной комнаты сильно размыта и разрушена; здесь, видимо, были двери в помещение 93 и в восточный коридор. Дверь в западном направлении подтверждается блоком из обожженных кирпичей, правда несколько смещенным при размыве. Что же касается дверного проема, ведущего на восток, то не исключено, что он возник при позднейшей перестройке участка.

Из находок следует отметить расщепленную палочку с семью зарубками и короткой надписью на выпуклой стороне. Это единственный документ, обнаруженный в помещении.

Как и в соседних помещениях, встречены бронзовые и стеклянные пластины и тыльные части древков стрел. Последние были окрашены в красный цвет и имели кольцевые полоски (черные и синие). Число этих находок в помещении невелико. Следует упомянуть еще железное изделие величиной с ладонь со скругленным лезвием и загнутыми закраинами для крепления рукояти. Вероятно, это остатки землеройного инструмента.

Помещение 93. Первоначальная ширина - около 2,5 м, длина примерно 14 м, если считать северной границей помещения стену комнаты 98; большая промоина могла разрушить другую стену, находившуюся несколько южнее. Помещение было заложено кирпичами, и поверхность пола достигнута лишь в небольшом шурфе, пробитом в 3 м от южной стены. На полу сохранился культурный слой с углями и обломками лепной посуды. Причиной закладки могла быть перепланировка в связи с пристройкой Южного массива или деформация стен, связанная с вымыванием песка из субструкций. Видимо, первоначально попытались укрепить восточную стену, приложив к ней дополнительный ряд кладки, а затем заполнили кирпичами на глиняном растворе всю комнату на высоту примерно 1,5 м от конструктивного пола (поверхность закладки выше в северной и южной стороне, чем в середине). На эти кирпичи лег завал, в котором было выделено пять наклонных слоев, идущих от южной стены (она сохранилась на высоту 3,75 м). Заполнение состояло в основном из обломков обычных и сводовых кирпичей. В нижних слоях завала были встречены помимо обычного бытового мусора ценные археологические находки.

Непосредственно на кирпичах закладки около южной стены лежал полуметровый слой, насыщенный истлевшими документами, написанными некогда на коже. Было вынуто 17 глиняных блоков, границы которых определялись выходами отпечатков букв. На одном из отпечатков сохранилась дата - 207 год "хорезмийской эры" (Г-15/2, фрг. "а"), на другом - 204 год (Г-12/4-1, фрг. "а"). При разборке "объекта 12" обнаружен оттиск печати с изображением женской фигуры (рис. 79). При разборке документов найден также серебряный цилиндрический колпачок высотой 18 мм и диаметром 13 мм. Очевидно, он был надет на палку, на которую навертывался свиток. В том же скоплении найдено три документа на дереве и стрела с сохранившимся древком. Всего же в помещении найдено до двадцати железных наконечников удовлетворительной сохранности и множество коррозированных обломков. Обнаружено три больших обломка луков. Они сохранили слой дерева и костяные пластины, что дало возможность полностью представить устройство хорезмийского сложного лука (см. гл. V). Два обломка лежали возле южной стены на 1,5 м выше закладки, третий найден в 4 м от той же стены и на 60 см выше кирпичей. Тут же отмечены отпечатки документов. Возле западной стены найдено семь глиняных шариков; вероятно, это ядра для пращи или камнеметного лука.

Рис. 79. Булла. Оттиск печати на глине из 'объекта 12'. Помещение 93

Помимо документов и оружия заслуживают упоминания маленькие листочки золота и обрывок красного шелка с вышивкой металлическими и шелковыми нитями (синими, желтыми, красными и зелеными). Не вызывает сомнения, что все это рухнуло сверху со стороны помещения 90 или Южного массива.

Помещение 94, лежавшее западнее рассмотренного выше, предназначалось для подхода к двум лестницам. Четыре ступени в южной двери выводили на небольшую площадку, которая соединялась с лестничной клеткой. Последняя, очевидно, заключала в себе двухмаршевую лестницу, теперь почти смытую. Согласно расчетам, обычные для памятника ступени позволяли здесь подняться на высоту 5 м.

К другой лестнице, от которой сохранилось несколько ступенек, из помещения 94 вел сводчатый дверной проем в западной стене. Он сохранился на высоту 1,7 м. Лестница шла в северном направлении, видимо, в помещение, лежавшее над комнатой 97. Судя по размещению лестничного марша, межэтажное перекрытие здесь располагалось невысоко (не выше 3 м от пола).

Весь блок с лестницами был заложен слоями сырцовых кирпичей в речном песке. После их удаления был обнаружен пол со следами огня, обломками хумов и костями животных. На западной стене отмечена вертикальная дренажная труба в алебастровом кожухе.

Отсутствие находок, относящихся к комплексу, характерному для описанных выше соседних помещений, видимо, следует объяснить полным разрушением того уровня закладки, на который могли упасть соответствующие предметы.

Помещение 97, соединенное с распределительным блоком (п. 94), входило в юго-восточный комплекс, но как бы вклинивалось в планировку основной группы парадных залов и святилищ. Длина комнаты около 8 м, ширина 3,5 м. От всех других помещений дворца его отличает облицовка стен вертикально поставленными плитками обожженного кирпича. На полу была найдена кушанская монета Хувишки и три небольших (1 см в диаметре), но сравнительно полновесных золотых диска. Они снабжены ушками из золотой проволоки и, по всей вероятности, были подвесками на серьгах, подобных тем, которые изображены во дворце на росписях. Керамика в помещении в хронологическом отношении неоднородна, что указывает на его повторное освоение.

Помещение 98, расположенное севернее комнат 94 и 93, соединялось с последней дверным проемом, стенки которого сильно размыты. Длина помещения около 7 м, ширина 4,5 м. Центральную часть комнаты занимала вымостка из обожженного кирпича, имевшая размер 3×2,5 м и примыкавшая к северной стене. Эта площадка была обнесена бортиком из сырцовых кирпичей, который изнутри облицован обожженными кирпичами. Над поверхностью площадки выступали венчики трех хумов, врытых в субструкции. Вдоль южной, восточной и западной стен отмечены узкие суфы. Между восточной суфой и бортиком площадки были врыты по плечики два хума, еще один стоял на южной суфе. На западной суфе лежало несколько рогов архара.

В проходе к северу от помещения с хумами была обнаружена вертикальная водопроводная труба в алебастровом кожухе. Отмечено начало горизонтального лотка из керамических плит, в который эта труба впадала, однако из-за сильного разрушения дальнейшее направление его проследить не удалось. Г. А. Федоров-Давыдов в полевом дневнике 1950 г. высказал предположение, что лоток подводил воду к вымощенной площадке (бассейну?) и врытым в нее сосудам. Следует сказать, что от помещения 98 до восточного края платформы по какой-то причине прошла очень глубокая и широкая промоина, вызвавшая сильные разрушения субструкции и стен. Это не позволило с полной ясностью связать планировку и стратиграфию южной и северной частей рассматриваемого комплекса. Не исключена значительная перестройка участка к северу от промоины во втором периоде.

Помещение 102. Через небольшой коридор (пом. 99) комната с хумами соединялась с помещением 102, лежавшим восточнее. По его продольной оси в пол были вмазаны три (первоначально четыре) керамические миски с отверстием в центре. Диаметр этих сосудов 40 см. Вдоль западной и восточной стен перпендикулярно к ним на ребро были поставлены в два ряда кирпичи. Между некоторыми из них были оставлены пазы шириной 15-20 см. Они оказались заполнены углями, а поверх пола с мисками лежал слой углей и пепла, достигавший 12-15 см. Вертикальные кирпичи и низ стен были опалены. Весьма вероятно, что на брусьях, концы которых были введены в упомянутые пазы, лежал деревянный настил, который затем сгорел. Нужно полагать, что над тазами в этом настила были оставлены отверстия.

Помещения 100 и 101 замыкают с севера рассматриваемый комплекс. Площадь первого из них 10 м², второго - 15 м².

В помещении 100 около северной стены была суфа шириной 90 см и высотой 32 см, вдоль восточной стены - узкий уступ такой же высоты. В западной стене отмечена неглубокая очажная ниша с вымосткой из обожженных кирпичей перед нею. Длина вымостки 1,1 м, ширина 0,5 м, высота 0,2 м.

В помещении 101 подобный же пристенный очаг находился у южной стены. Вдоль остальных стен отмечены суфы шириной около 1 м и высотой 40 см. В комнате зафиксировано наслоение ряда полов. На полу, лежавшем на 23 см выше первоначального, был сооружен из четырех кирпичей центральный очаг, заменивший пристенный (вымостка последнего была им перекрыта). На самом верхнем полу в северо-западном углу комнаты найдены компактно сложенные кости барана с черепом наверху. Очевидно, это следы жертвоприношения.

В обоих помещениях на всех полах отмечены следы обитания: кости животных и рыб, обломки сосудов, следы огня и временных очагов. Однако первоначальное назначение комнат не вполне ясно, так как даже вымостки пристенных очагов лежат на слое намывов, а не на конструктивном полу.

Попытаемся, насколько это возможно, истолковать рассмотренные материалы юго-восточной группы помещений. При этом мы вынуждены будем исходить из посылки, что и на сравнительно позднем этапе использования (в основном фиксируемом здесь раскопками) помещения сохраняли в какой-то степени свое первоначальное назначение. В этом случае небольшие комнаты 100 и 101 следует рассматривать как место обитания нескольких лиц, связанных с обслуживанием изолированного юго-восточного комплекса.

Помещения 97, 98 и 102 в определенной степени объединены наличием керамических облицовок стен и полов, следами водопроводящих систем и группами сосудов, врытых в субструкции. Было высказано предположение, что это мастерские арсенала^*. Но сосудов мало, формы их неспецифичны: на наш взгляд, они не могут служить доказательством того, что здесь изготовляли луки. То же можно сказать о находке одной костяной обкладки в помещении 98. Что же касается компактного скопления рогов архара на суфе, то это могло быть, как и в помещении 101, достаточно характерное приношение в почитаемые развалины. Помещение 102 с его деревянным полом и тазами, имеющими в дне отверстия, более всего кажется пригодным для каких-то омовений и т. п. Может быть, именно для этой цели собирали воду в сосудах соседней комнаты. Возможный запас ее не кажется достаточным ни на случай осады, ни для удовлетворения хозяйственных и производственных нужд огромного сооружения. Может быть, не случайно около этих помещений возникла большая промоина: она могла образоваться в результате неисправности отводившей воду системы.

^* (Толстов С. П. Хорезмская... экспедиция (1945-1948), с. 32-34; Он же. Работы Хорезмской... экспедиции в 1949-1953 гг., с. 206.)

Сводчатые коридорообразные помещения в южной части комплекса более всего напоминают хранилища древневосточных дворцов, но тот инвентарь, который найден здесь, видимо, упал сверху.

Возможно, на сводах, перекрывавших комнаты 89, 90 и 91, было одно большое помещение, служившее архивом и арсеналом. Менее вероятно, что документы и оружие хранились на балочных перекрытиях промежуточного уровня. Следует признать, что у нас нет твердых стратиграфических данных для того, чтобы отнести архив к начальному ("дворец") или второму ("цитадель") периоду жизни памятника. Документы, датируемые III в. н. э., найдены на закладках, и это скорее всего свидетельствует, что архив относится к тому времени, когда уже была частично перестроена первоначальная планировка дворца. Однако нельзя исключить и иную ситуацию: перестраивались помещения под старыми сводами, на которых продолжал храниться (или был брошен) ранний архив.