Глава четвертая. Дополнительные массивы, укрепления [1984 -

Северо-западный массив - часть дворцового комплекса, фактически являющаяся особым архитектурным сооружением, которое примыкает к основному объему. Первоначальный план дворца, очевидно, не предусматривал этого строительства, но заканчивалось оно, как кажется, одновременно с завершением работ на Центральном массиве^*.

^* (Кладки конструкций двух массивов между собой не перевязаны. Квадратная планировка Центрального массива четко замкнута угловым помещением 46, соединенным с комнатой 45. Однако оно сразу было заложено, причем на стенах восьмиметровой высоты нет следов межэтажного перекрытия. Снаружи северо-западный угол Центрального массива не обработан нишами и выступами. Все это свидетельствует, что, разметив данный участок Центрального массива согласно принятой вначале схеме, строители заканчивали его, уже зная, что здесь примкнет огромная башня.)

Поскольку подножие рассматриваемого сооружения скрыто позднейшими прикладками и огромными завалами, его размеры по основанию мы можем установить лишь приблизительно. Северная и западная стороны платформы внизу должны иметь длину около 50 м, южная и восточная, упиравшиеся в Центральный массив, - около 25 м.

Есть основания полагать, что платформа Северо-западного массива состояла из двух основных объемов: усеченной пирамиды, имевшей площадь поверхности 40×40 м и высоту около 14,5 м, и поставленного на нее параллелепипеда, высота которого была около 9 м, а площадь 26×27 м^*. За счет разницы в площадях нижнего и верхнего объемов около основания параллелепипеда оставалось пространство, на котором был сооружен обводной коридор. За его внешней стеной, вероятно, была еще неширокая площадка-уступ. Первоначально пол коридора, очевидно, был на отметке около 14,5 м (т. е. на уровне полов Центрального массива), однако затем чрезмерно высокий коридор был частично заложен кирпичами на песке, и новый пол был намазан на отметке 18,5 м^**. Только этот уровень коридора пока и раскрыт раскопками.

^* (Для простоты изложения мы игнорируем то обстоятельство, что с юго-востока в рассматриваемый массив вошли конструкции Центрального массива дворца.)

^** (Такой вывод заставили сделать некоторые данные, полученные лишь в 1980 г. На крутом северном склоне массива на отметке 16,5 м обнаружились торцы четырех балок, перекрывавших проход в стенке, которая перегораживала коридор в нижнем уровне, на линии меридиональной оси сооружения. Как показал небольшой раскоп, дверной проем был заложен, на закладку с западной ее стороны были намазаны три слоя глины с саманом. Затем последовало частичное заполнение коридора кирпичами на песке. Верхняя часть перегородки, видимо, была срублена под уровень нового пола (18,5 м). На ней поставлена большая ступенчатая выкладка из кирпичей. Лишь дальнейшие раскопки смогут ответить, связана ли эта своеобразная конструкция с тем, что погребено под ней. Необходимо также обнаружить вход в коридор по нижнему уровню. В первую очередь этот вход следует искать за лестницей, пристроенной к восточной стороне Северо-западного массива (см. ниже). На разрезе (рис. 5А) виден только уровень пола, образовавшийся после частичной закладки обводного коридора Северо-западного массива.)

На поверхности центрального объема платформы ("параллелепипеда"), поднятые колоссальным основанием на высоту почти 25 м над окружающей равниной, некогда и располагались главные помещения Северо-западного массива. К сожалению, древняя планировка была уничтожена почти повсеместно, а поверх уцелевших участков кладки на слой глины с камышом и навозом были поставлены, очевидно в третьем периоде, новые стены. Их в свою очередь не пощадили дожди и ветры, веками проносившиеся над высокими руинами. О вторичной планировке по уцелевшим обрывкам стен судить нельзя. Похоже, что ранним конструкциям они не соответствовали. Сейчас поверхность Северо-западного массива заметно повышается от центра к краям, где местами и сохранились основания древних стен. Такой чашеобразный рельеф наводит на мысль, что внутри скрыто какое-то помещение, охваченное раскопанным периметральным коридором, однако во внутренних стенах последнего нет дверных проемов; зачистки, проведенные в 1947 г.^* на скатах "чаши", обнаружили несколько слоев кирпичей на глиняном растворе, а ниже и ближе к середине - кирпичи, положенные в песок. В центре наметилась воронкообразная промоина. Таким образом скорее всего здесь найдены лишь размытые субструкции, однако возможны и другие предположения, о которых мы скажем чуть ниже.

^* (Позднее мы вели работы только на стыках Северо-западного и Центрального массивов. Лишь в 1980 г. добавился шурф на месте выхода балок.)

Прежде чем рассмотреть и попытаться реконструировать планировку верхнего яруса, опишем несколько подробнее коридор, раскрытый по закладке с отметкой поверхности 18,5 м. Вход в него обнаружен в восточной стене у стыка с Центральным массивом. Высота плоскоперекрытого проема 1,73 м, ширина 0,7 м. Лестница из четырех ступеней, идущая внутри проема, переводила с уровня пола коридора (18,5 м) на уровень 17,5 м, примерно тот же, что и у второго этажа Центрального массива. У нижнего конца лестницы была ниша-площадка, ширина которой 1,7 м. Можно полагать, что декоративными нишами такой ширины был обработан весь фасад башни. Длина прохода вместе с нишей достигала 2,3 м, что соответствует толщине прорезаемой ими наружной стены "башни". Первоначально с площадки, очевидно, попадали на какой-то навес или террасу^*, а с них - в помещения второго этажа центральной части дворца. Несколько позднее, но, видимо, еще в первый период истории памятника, кирпичная лестница была продолжена и соединила коридор с уровнем первого этажа Центрального массива^**.

^* (Уровень этого перекрытия обозначен на стене небольшим уступом.)

^** (Дополнительный отрезок лестницы проходит в толще стены, приставленной к первоначальной, и имеет длину около 3 м. Отметим, что вместе с лестницей была сооружена труба, отводившая воду с поверхности Северо-западного массива. Вертикальный отрезок ее был заглублен в юго-восточный угол нового лестничного проема. Труба состояла из керамических секций (длина каждой 0,5 м, диаметр 0,2 м), вставленных друг в друга и заключенных в алебастровый кожух. В уровне 14,65 м под кирпичными ступенями вода попадала в горизонтальный отрезок трубы, которая открывалась в лоток из керамических плит и алебастрового раствора (рис. 23). Этот лоток отводил воду в северном направлении вдоль приставной наружной стены. Позднее для ремонта дренажа южный край лестницы был вырублен, а затем засыпан. В третьем периоде лестницу заложили.)

Коридор имеет ширину 2-2,2 м. Его высота превышала 4 м. Перекрытие было плоским. В наружной стене (значительный участок ее на большую высоту сохранился в северо-восточном углу) бойницы или окошки не обнаружены. Можно утверждать, что на стенах росписей не было; их многочисленные обломки, найденные в завале, рухнули из верхних помещений^*. Коридор был разделен толстыми (до 3 м) кирпичными переборками на ряд отрезков. В переборках были оставлены проходы, очень узкие (0,6-0,7 м) и перекрытые сводами. В некоторых случаях эти проходы были подняты более чем на полметра выше пола коридора и к ним с обеих сторон подводили ступеньки. Высота проемов около 1,5 м. Несомненно, переборки были поставлены, чтобы придать устойчивость наружным стенам и, возможно, чтобы служить основанием для кладок верхнего яруса "башни". Неясно, однако, были ли эти конструкции изначальными. Две переборки с восточной стороны явно поставлены позднее стен. Относительно остальных шести, расположенных в определенной системе близ углов, данных у нас нет.

^* (Кое-где сохранилась лишь простая глиняная обмазка. Только в одном полевом дневнике отмечен небольшой кусочек росписи на стене, однако можно думать, что и он был прижат к ней в момент обрушения сверху.)

В 12 м от угла южный участок коридора упирается в глухую стену, за которой раскрыты субструкционные кладки. Это обстоятельство затрудняет понимание назначения коридора, который, казалось бы, должен привести к лестнице на верхнюю площадку. Не исключено, что здесь была деревянная лестница, подняв которую, можно было изолировать ядро сооружения, однако подобный прием, видимо, установленный для хорезмийских крепостей^*, не слишком вероятен для дворцово-храмового комплекса. Скорее на верхний ярус рассматриваемого сооружения попадали с крыши Центрального массива.

^* (Рапопорт Ю. А., Трудновская С. А. Городище Гяур-кала. - ТХЭ, 1958, т. 2, с 351, 352.)

Теперь о планировке, прослеживаемой на верхней площадке (рис. 80). Посредине нее находилось квадратное пространство размером 12×12 м. Оно было ограничено стенами толщиной около 2 м. По-видимому, это был один большой зал (помещение С-1). В западной и южной стенах отмечены дверные проемы шириной около 0,7 м. Еще один широкий проход, видимо, прорезал восточную стену у ее северного края. Центральный квадрат, судя по сохранившимся участкам стен, окаймляли коридорообразные помещения (С-2, С-3, С-4, С-5), имевшие приблизительно метровую ширину. Северный и западный коридоры соединялись между собой, не исключено, что к ним примыкал и южный. Однако единой обходной галереи эти четыре помещения не составляли, так как восточное из них (С-5), очевидно, было отделено от остальных и, соединяясь лишь с центральным залом, имело какое-то особое назначение.

Из помещений, лежавших ближе к периферии, частично уцелело лишь одно, расположенное за полуметровой стеной севернее коридора С-4. Это помещение (С-6) имело ширину 2,5 м, дверной проем выводил из него в западном направлении. Следует заметить, что западнее и восточнее зала помещений, аналогичных С-6, не могло быть, так как их наружные стены пришлись бы на перекрытие коридора, а это исключено. Очевидно, некоторое нарушение строгой центричности плана Северо-западного массива, выразившееся в незначительном смещении зала к югу, было вызвано именно необходимостью найти место для помещения С-6. Возможно, что по периметру верхнего яруса "башни" располагался еще один пояс помещений или айванов^*. У северного и южного края массива их ширина соответствовала бы ширине нижележащего коридора. Труднее представить, какими могли быть соответствующие помещения с запада и востока. Их пол лежал бы частью на монолитном цоколе, а частью над коридором; ширина достигала бы 4-5 м. Трудно перекрыть такое пространство без промежуточных опор; имея под собой край цоколя, они хорошо пришлись бы на ось предполагаемого восточного помещения, в западном же были бы несколько смещены.

^* (От реконструкции его на прилагаемом плане мы предпочли воздержаться.)

При раскопках на верхней площадке обнаружены следы замечательных росписей. Очень невысокие участки цветной штукатурки сохранились на подрубленных стенах, остальные фрагменты найдены в завале, часть из них могла быть перемещена при перестройках. Поэтому реконструировать какие-либо композиции невозможно. Тем не менее, рассмотрев наиболее выразительные находки, попытаемся уловить какую-то общую идею в живописном убранстве здания.

В юго-восточном углу "зала" С-1 зафиксированы по самому основанию стен ряд сомкнутых черных дужек (высота их 8 см при ширине 12 см) с белыми кругами в центре. Чуть повыше такие круги отмечены между дужками, поэтому вероятно, что тот же мотив повторился в нескольких ярусах, образуя подобие чешуи.

Чрезвычайно интересна роспись, уцелевшая на стенах узких коридоров, которые охватывали зал; она отмечена в помещениях С-3 и С-4. Здесь по голубоватому фону синевато-черной краской были изображены волны, в которых плывут рыбы (рис. 35, 8, 9). Струи прихотливо закручиваются в разнообразные крупные и мелкие спирали, рыбы красные или светлые с крупной чешуей, обозначенной красным, длина их достигает полуметра^*. На какую высоту поднималась роспись с "водами", сказать мы не можем, уцелели они кое-где почти на метр. В заполнении коридора найдены обломки, которые могут указывать, что здесь были также изображения людей, животных и растений. Над полом северного отрезка найден мужской профиль, четко и резко написанный на серо-синем (таком же, как и у волн) фоне, сливающемся с темным головным убором или прической. Над головой видны светлые овалы, обведенные красной краской. Другой обломок показывает, что это часть грозди, вероятно виноградной. Свободно обозначены красными линиями розовые зубчатые листья. Видимо, входя в один живописный пояс, люди и растения были изображены в разных масштабах: первые - чуть меньше натуральной величины, вторые - больше. Трудно сказать, были ли волны частью композиции с фигурами или они заполняли отделенную от нее панель. Похоже, что все это написано рукой одного художника. В западном коридоре найдено красновато-оранжевое изображение, напоминающее уши лошади; другой обломок с той же раскраской может рассматриваться как очень длинная шея с гривой. Если это так, животное было фантастическим.

^* (Этнографами было засвидетельствовано поклонение рыбам, обитавшим в священном бассейне крупного культового комплекса Султан-бобо, который находится неподалеку от Топрак-калы (Снесарев Г. П. Хорезмские легенды как источник по истории религиозных культов Средней Азии. М.: Наука, 1983, с. 82, сл.).)

Интересное напластование обломков найдено на стыке с Центральным массивом, где от южного отрезка коридора был отделен поздней стенкой небольшой тупичок. Фрагменты одного изображения были найдены сползшими в вертикальную щель между субструкцией и восточной стеной, на которой, очевидно, сначала и была эта роспись. Она изображала мужской безбородый профиль, окруженный нимбом (рис. 83). Вероятно, именно этот персонаж был облачен в красную одежду, отделанную белой полосой с зигзагообразным узором. Хорошо, с передачей светотени, на этом обломке написаны складки ткани. При всем том образ божества или обожествленного правителя был сухим и статичным, несколько напоминая изображения на некоторых хорезмийских монетах. Совершенно иной характер имеет женское изображение, найденное над полом. Сохранился лишь правленный красный набросок росписи. И тем не менее можно видеть, как тонко древний художник передал задумчивость или грусть изображенной им женщины. Ее голова слегка наклонена, подбородок лежит на ладони, глаза прикрыты пальцами. Лучащаяся серьга и большой спиральный браслет дополняют образ прекрасной хорезмийки^*. Остальные фрагменты из тупичка, яркие и многоцветные, не позволяют понять, к каким изображениям они относились. Отметим лишь фрагмент с золотисто-красной чешуей.

^* (См.: Толстов С. П. По следам древнехорезмийской цивилизации. М.: Изд-во АН СССР, 1948, рис. 51 в. Очень близкий образ передан в "сцене оплакивания", недавно обнаруженной на Северном комплексе.)

Рис. 83. Персонаж с нимбом. Фрагмент росписи

В помещении С-6 на стене сохранилась роспись в виде поднимающихся друг над другом рядов черных дужек на голубовато-сером фоне. Таких рядов было не менее пяти, а высота панели - не менее 70 см (рис. 35, 6). Остальные фрагменты найдены в завале. Видимо, в помещении доминировала роспись на ярко-красном фоне. В числе изображений были фигуры животных. На одном обломке угадывается передняя нога скачущей лошади светлой масти^*. Коричневой краской намечена моделировка мускулатуры, контур и суставы обведены черной краской. Длина от груди до копыта всего 30 см. Некоторые детали изображений, напоминающие кисти, бубенчики и ремни, вероятно, свидетельствуют, что животные были взнузданы. Фон был заполнен свободно разбросанными разнообразными декоративными элементами. Среди них небольшие белые розетты с шиловидными отростками, группы белых и черных пятнышек и скобочек, причудливо завихряющиеся черные, белые и зеленые линии. Видимо, в помещении были какие-то пояса росписи с черным фоном; на нем сохранились оконтуренные красным белые розетты, красные "трефовидные" крестики и кружочки.

^* (См.: Толстов С. П. По следам древнехорезмийской цивилизации. М.: Изд-во АН СССР, 1948, рис. 50 а.)

Наконец, следует отметить обломок глиняной тяги или карниза с большими желтоватыми кругами на черном фоне. В нижний коридор могли упасть (или были сброшены) стены того же помещения. В пользу этого свидетельствует сходство многих мотивов росписи. Так, в юго-восточном углу коридора найдены фрагменты, вероятно относящиеся к небольшому изображению серой лошади (часть шеи, уши, круп), такие же розетки на красном фоне, как в помещении С-6, и т. д. На этом же фоне были изображены когтистые лапы, судя по ним, хищники имели те же размеры, что и лошади. В том же завале найдено небольшое изображение женской головы с темными прядями волос; заметны попытки передать светотень красноватыми штрихами, фон темно-синий, на нем белая лилия^*. Два фрагмента могут относиться к крупным человеческим фигурам в черной и красной одежде с узорной оторочкой. Отметим, еще орнаментальные пояса, составленные из красной, розовато-желтой и зеленой полос, пересеченных черной ромбической сеткой, розовые с красной обводкой кружочки на светло-зеленом фоне и, наконец, фрагмент, который можно рассматривать как часть орнаментальной рамки с двускатным верхом и туго сплетенной гирляндой, отделяющей "фронтон".

^* (См.: Толстов С. П. По следам древнехорезмийской цивилизации. М.: Изд-во АН СССР, 1948, рис. 51 а.)

В нашем распоряжении есть косвенные доказательства того, что помимо росписи на Северо-западном массиве была скульптура. Один обломок (часть раскрашенной глиняной головы) был найден при раскопках лестничного проема, ведущего на "башню". Там же найдена алебастровая форма, в которой изготовлялась часть барельефного изображения. Судя по отливке, это был живот с сильно развитой мускулатурой; другие детали изображения неясны: это какие-то жгуты и подобие согнутой конечности с бахромой по контуру^*.

^* (Толщина формы до 10 см, ширина 24 см, первоначальная длина, вероятно, достигала 60 см. На оборотной стороне продавлен знак, напоминающий прописную букву "М" с вертикальной полосой, поднимающейся от угла.)

Несколько форм найдено в южном конце восточного коридора "башни" (рис. 84). Одна из них позволяла оттиснуть или отлить большой змееподобный отросток, свернутый в клубок. На другой отливке хорошо различима часть большого листа, из-под которого отходит в сторону нечто вроде бедра с такими же насечками по краю, как у "змеи". Весьма вероятно, что упомянутые три формы давали детали одной фигуры: какого-то антропоморфного змееногого существа. Другие две формы предназначались для изображения козла или оленя. В одной делали ножки с копытцами, в другой - круп с хвостиком и частью ноги. Еще один барельеф, о котором мы можем судить по форме, был человеческой фигурой, достигавшей натуральной величины. Изображались ноги в мягкой обуви, перетянутые у щиколотки и под пяткой ремнями, на месте их пересечения - круглые пряжки (рис. 84, 6, 7).

Рис. 84. Алебастровые формы для изготовления барельефов, найденные на Северо-западном массиве, и отливки по ним 1 - круп оленя, отливка; 2 - ноги оленя, форма; 3 - фиговый лист и основание щупальца змееногого существа, отливка; 4 - завиток щупальца, отливка; 5 - завиток щупальца, форма; 6 - ноги мужчины в мягкой обуви, перетянутой ремнями, отливка; 7 - ноги мужчины в мягкой обуви, форма

Трудно сказать, почему алебастровые формы оказались на толстом слое намывов в коридоре. Скорее всего эти уже ненужные обломки были использованы для укрепления кровли или дренажа.

Попытаемся осмыслить рассмотренные материалы. Северо-западный массив был значительно выше центральной части дворца, и это указывает на его важное и особое место в ансамбле. Не исключено, что это была "цитадель в цитадели" - убежище, где в тревожные времена правитель мог чувствовать себя спокойнее, чем в лабиринте Центрального массива. В этом случае оправданной была бы система подъемных лестниц.

Однако, склоняясь к предположению о сакральном характере дворца в целом, тем более естественно трактовать как святилище и эту его часть. Реконструируемый (повторим, без полной уверенности) план дает для этого определенные основания. Квадратный зал, окруженный коридором, достаточно характерен для храмовых сооружений. В частности, таков план знаменитого сасанидского святилища в Бишапуре, как полагают, храма огня или водной стихии^*. Последнее предположение основывается на том, что вдоль стен обводного коридора были маленькие каналы, по которым струилась вода, поступавшая и в центральную часть зала (который имел почти те же размеры, что помещение С-1). Бишапурский храм заглублен в землю, тогда как рассматриваемая планировка высоко поднята^**, и это, на первый взгляд, мешает сопоставлению. Однако допустимо предположение, что, не имея возможности окружить целлу водой, в хорезмийском святилище прибегли к изображению священного потока на стенах коридоров. Они настолько узки, что рассмотреть роспись было практически невозможно, и объяснить это удается именно ритуальным ее характером. Если вспомнить, что в формах, найденных на Северо-западном массиве, изготовлялись скульптурные изображения каких-то змееногих существ^***, то предположение о связи комплекса с культом воды получит дополнительное обоснование. У нас есть некоторые данные, позволяющие думать, что этот культ, как обычно, был связан с почитанием плодоносящих сил земли. Так, весьма возможно, что земная твердь, изображена на панели второго пояса помещений: ярусы дужек в древневосточном искусстве обычно передают горы^****.

^* (Salles G., Ghirshman R. Chapour. Rapport preliminaire de la premiere campagne de fouilles (automne 1935 - printemps 1936). - Revue des Arts Asiatiques, 1936, X, p. 119, 120; Ghirshman R. Les fouilles de Chapour, Iran. - Ibid., 1938, XII, p. 144, 145; idem. "Richapour", v. I. Paris, 1971, p. 7, 33 и др.; Erdman К. Das iranische Feuerheiligtum. Leipzig, 1941, S. 52; Vanden Berghe L. Arcneologie de l'Iran ancien. Leiden, 1959, S. 54; Ghirshman R. Iran. Parthes et Sassanides. Paris: Gallimard, 1962, p. 149,150; ср.: Schippmann K. Die iranischen Feuerheiligttimer. Вerlin-New York: W. de Gruyter, 1971, S. 151.)

^** (В этом отношении она близка залу с обводным коридором на Эрк-кале в Мерве. Исследователи не исключают дворцово-храмовый характер здания (Усманова 3. И. Эрк-кала. - Труды ЮТАКЭ, 1963, т. 12, с. 48).)

^*** (Скорее всего это был мифологический персонаж, подобный Тритону. Ср.: Беленицкий А. М. Новые памятники искусства древнего Пенджикента. - В кн.: Скульптура и живопись древнего Пенджикента. М.: Изд-во АН СССР, 1959, с. 73-77.)

^**** (Близкая, но не идентичная роспись была по основанию стен центрального зала. Может быть она символизирует небесные горы - местопребывание богов? В этом случае поток на стенах коридора мог рассматриваться как посредствующее звено между двумя мирами. Ср.: Vd. V, 4 (SRE, v. IV, Oxford, 1880, p. 53, 54).)

Следует сказать также, что животное, фигуру которого можно получить в одной из упомянутых: выше форм, несомненно было изображено вставшим на дыбы. Поэтому можно думать, что оно входило в традиционную дли древневосточного искусства "геральдическую" композицию с двумя вздыбившимися: козлами и древом жизни или богиней плодородия в центре. Очень возможно, что яркие изображения прекрасных животных и растений, фрагменты которых найдены на "башне", должны были передать всю прелесть того, что даруют Земля и вода.

Очевидно, в Хорезме, как и в других государствах с ирригационным земледелием, эти стихии олицетворяла местная великая богиня, которой и было посвящено рассмотренное святилище. Добавим, что при раскопках Северо-западного массива часто встречалась окрашенная в разные цвета или покрытая красными полосами яичная скорлупа. Как известно, с глубокой древности окрашенное яйцо было символом возрождения, плодородия и ритуальной пищей в соответствующих культах.