А. Л. Леер

Как говорилось выше, приступая к строительству в Нижнем Новгороде крупнейшего в России ярмарочного комплекса, А. Бетанкур привлек к этой работе многих одаренных инженеров и архитекторов, в том числе Антона Лаврентьевича Леера. Документы изначального этапа строительства ярмарки дают нам скупые сведения о доле участия А. Леера в разработке ее художественного образа, но с полным основанием можно считать, что его вклад был значительным^*.

^* (В 1828 г. А. Л. Леер как архитектор ярмарочного гостиного двора получал "жалованья по предписанию генерал-лейтенанта Бетанкура" в год 3000 руб., в то время как инженер-капитан И. Эспехо только 900 руб., А. Шеффер - 60 руб.)

А. Леер был не только одним из ведущих создателей ярмарочного комплекса, но и более двух десятилетий считался наиболее признанным местным архитектором, которому губернскими властями поручались в городе самые ответственные проектные работы.

А. Л. Леер родился в швейцарском курортном городке Бадене в семье архитектора и своей профессией строителя обязан отцу. В 1804 г. как помощник И. В. Краузе он прибыл в Дерпт (ныне Тарту) для строительства учебных корпусов и лабораторий университета. С этого времени и до конца дней жизнь Антона Лаврентьевича оказалась связанной с Россией, ставшей его второй родиной.

На строительстве Дерптского университета А. Леер ведал плотничными работами. По принятым тогда традициям именно ему было поручено создание опытных деревянных моделей для технической проверки конструкций и выявления художественной согласованности деталей в решении фасадов. Кроме того, А. Леер проявил себя не только умелым исполнителем, но и инженером-изобретателем при создании механизмов раздвижной кровли и целого ряда технических приспособлений для университетской обсерватории.

В 1809 г. величественное трехэтажное здание университета с шестиколонным римско-тосканского ордера портиком и за ним - колонным двухсветным залом было построено. Тогда же А. Леер "согласно желанию его был уволен из Университета с аттестатом в звании архитектора и определен к переделке машин ассигнационной фабрики в Царском Селе под ведение генерал-лейтенанта Бетанкура"^*.

^* (ГАГО, ф. 669, оп. 318, д. 567, л. 18 об.)

Это время можно считать периодом бурного архитектурного преобразования столицы, когда А. Захаровым, А. Воронихиным, Тома де Томоном создавались грандиозные городские ансамбли, ставшие для А. Леера прекрасной школой мастерства. Чтоб постичь особенности творческого метода ведущих зодчих, он выполнил серию фасадов, планов и разрезов еще строящихся Биржи (1804-1810), Казанского собора (1801-1811), Адмиралтейства (1806-1823) и других зданий, что, несомненно, отразилось в дальнейшем на его творчестве нижегородского периода.

Успешное введение в строй машин ассигнационной фабрики в Царском Селе заметно выделило А. Леера из среды петербургских механиков. Он был направлен в Тулу на государственные оружейные заводы для установки там паровых машин. Антон Лаврентьевич отлично справился и с этим заданием, за год построив "великолепное трехэтажное каменное здание, в котором установил паровую машину со всеми ея движениями, сделав для всего онаго самыя аккуратныя и чистыя планы, и еще построил там новый кирпичный завод самаго новейшаго и искусственнаго изображения..."^*, после чего был переведен механиком гидравлических сооружений на Охтинский пороховой завод Петербурга.

^* (ГАГО, ф. 669, оп. 318, д. 567, л. 19 об.)

С 20 июля 1816 г. А. Леер вновь поступил в непосредственное распоряжение А. А. Бетанкура на строительстве нового здания столичного Ассигнационного банка, а с 15 апреля 1818 г. был определен одним из архитекторов ярмарочного гостиного двора и на долгие годы поселился в Нижнем Новгороде.

С начала и до завершения строительства ярмарочного комплекса А. Леер был в гуще его проблем. О "достоинствах и неутомимой деятельности в производстве зданий, служащих доказательством мастерства его и основательных познаний", свидетельствовали отзывы высшему начальству: в 1826 г. инженера Р. Бауса, а в 1827 г. - нижегородского губернского правления, которые ходатайствовали "о награждении его, Леера, соответственно званию чином"^*. Однако из-за затянувшейся на годы переписки Антон Лаврентьевич по-прежнему оставался "архитектором, не имеющим чина".

^* (ГАГО, ф. 669, оп. 318, д. 567, л. 36 об - 37.)

Фасад деревянного дома И. Фиалковского. 20-е годы XIX в. Арх. А. Леер

В 20-30-е гг. XIX в. А. Леер был в городе едва ли не самым опытным (за исключением И. Ефимова) архитектором, к которому постоянно обращались состоятельные нижегородцы с просьбами о составлении проектов домов и усадебных комплексов.

Наиболее ранним из известных нам проектов А. Л. Леера в Нижнем Новгороде были фасад и планы дома титулярной советницы Е. Алексеевой на Б. Покровской улице (1824)^*. Несмотря на то что строился жилой дом и к тому же на архитектурно неудобном месте (угол Б. Покровской и Старой Алексеевской улиц, ныне ул. Свердлова, 8), со значительным понижением грунта в сторону Черного пруда, Антон Лаврентьевич, запроектировав в плане небольшой круглый зал, круглую винтовую лестницу и третий подвальный этаж во двор, умело вышел из затруднительного положения. Своей соразмерностью частей, добротной прорисовкой элементов декоративного убранства дом долгие годы служил образцом при застройке главной улицы города.

^* (Здание известно по проектным чертежам и описям середины XIX в. ГАГО, ф. 666, оп. 217, д. 71.)

В это же время по проекту А. Леера отстраивалась и городская усадьба князя Кугушева на Сергиевской улице. Существующий до сих пор дом (ул. Урицкого, 14), хотя он является для своего времени рядовым "жилым строением", но, учитывая, что к настоящему времени подобных зданий сохранились единицы, имело бы смысл включить в число охраняемых памятников архитектуры города начала XIX в.

Его главный фасад по центру отмечен четырьмя ионическими пилястрами, поставленными на невысокий цоколь. Несмотря на то что подобные композиции встречаются в "образцовых фасадах" 1809-1812 гг., тем не менее А. Леер здесь создал самостоятельный вариант, получивший тогда же широкое распространение в застройке Нижнего Новгорода. На основе "образцовых" была построена и усадебная ограда, оставшаяся интересным фрагментом "малой архитектуры" города первой четверти XIX в.

Строительный опыт А. Леера ценили высоко и потому часто привлекали его к осмотру общественных зданий и экспертным исследованиям причин их преждевременных разрушений. В 1822-1823 гг. А. Бетанкур и В. Гесте после осмотра кремлевского Спасо-Преображенского собора его ремонт "предложили производить под руководством находящегося при строении ярмарочного Гостинаго двора архитектора Леера", который и выполнил тогда фасады, планы и разрезы одного из древних монументальных сооружений Нижнего Новгорода^*.

^* (Публикуются в очерке о купце-зодчем С. Задорине.)

Эта работа имела для архитектора особые последствия: к нему стали часто обращаться духовные власти с предложениями частным порядком составить фасады и сметы на ремонт сельских церквей, зданий, духовных училищ и монастырей. Наиболее значительной работой А. Леера по духовному ведомству была разработка проекта и строительство нового здания нижегородской семинарии.

Ранее учебные и жилые семинарские помещения располагались в деревянных и каменных корпусах, группировавшихся на территории между кремлем и архиерейским дворцом (ныне здание консерватории), но пожаром 1823 г. часть их была уничтожена. Каменные, "с выгоревшим нутром", они долго пугали прохожих черными глазницами пустых окон.

Составленный архитектором И. И. Межецким проект перестройки старого здания был утвержден 17 мая 1824 г. и в 1825-1826 гг. частично осуществлен. Но столичный Строительный комитет приостановил работы, найдя "нужным сделать некоторыя перемены в прежнем плане и фасаде". Новый проект, составленный А. Леером, был утвержден 30 января 1827 г. и в течение трех последующих лет осуществлен в натуре^*.

^* (Филатов Н. Ф. Семинария - архитектурный памятник позднего классицизма. - Сб.: Добролюбовские чтения. Горький, 1977, с. 103-108.)

В решении главного фасада мы находим характерные для того времени приемы архитектурного построения общественных зданий: центральная часть отмечена восьмиколонным портиком на аркаде, первый этаж разбит горизонтальными бороздками, в то время как остальная поверхность стен оставлена гладкой, под штукатурку и последующую окраску.

Проект семинарского корпуса. 1827 г. Арх. А. Леер

Несмотря на сдержанность декоративного убранства (в условиях николаевской реакции при сооружении общественных зданий неизменно требовалось удешевление строительных работ), семинарский корпус не лишен представительности и, занимая одно из важных мест в центральной части города, остается заметным памятником позднего классицизма Нижнего Новгорода.

По проектам А. Леера в 20-х гг. XIX в. возводилось много частных каменных и деревянных домов, в архитектурном решении которых он оставался верным последователем традиций русского классицизма с его непременным ордером, симметрией в поэтажной планировке, строгой регулярностью в распределении архитектурных масс в общей композиции, раскраской фасадов с выделением белым цветом элементов ордера, рустовки и профилей. Все это придавало застройке улиц и площадей некоторую живописность, достигалась архитектурно-художественная взаимосвязь отдельных зданий.

Но главной обязанностью А. Леера оставались многочисленные каждогодние ремонты существующих ярмарочных зданий и возведение новых. В 1825-1826 гг. он руководил каменной кладкой армянской церкви, мечети и корпуса церковного причта. С весны 1828 г. строил на ярмарке деревянный корпус купеческой больницы. Кроме того, в течение ряда лет принимал участие в укреплении фашинами берегов Стрелицы.

Трудом и старанием А. Леера преображались и прилегающие к ярмарке районы городской застройки. В 1832 г. он одновременно возвел сохранившиеся доныне дома С. Ясырева (ул. Маяковского, 37) и П. Горячева в Благовещенской слободе (ул. Черниговская, 15).

Доходный дом П. Горячева построение типу петербургских гостиниц начала XIX в., часть которых сохранилась на Васильевском острове, близ Академии художеств в Ленинграде. Двухэтажное здание поставлено на высокий, выложенный из белого тесаного камня цоколь с незначительным выступом боковых частей, отмеченных четырехпилястровыми ионическими портиками. Первый этаж здания рустован, а на гладкой поверхности второго этажа окна выделены профилированными рамками, причем три центральных имеют на уровне капителей, боковых портиков полочки, чем подчеркивалось единое горизонтальное членение фасада.

В 30-х гг. XIX в. А. Лееру предложили перестроить "фасаду" главной Верхнепосадской (Благовещенской) площади и прежде всего расширить здание старой почтовой конторы. Несмотря на то что ее освободили от квартиры почтмейстера, а возле открыли несколько купеческих гостиниц, помещений для постоя проезжающих не хватало. В представленном А. Леером проекте здание почты было трехэтажным, с портиком по фасаду и балконом, но замысел "остался по обширности предполагаемых работ без движения". Архитектор создал второй, третий... и только четвертый вариант проекта с предельно упрощенным решением фасада удостоился 6 ноября 1834 г. "высочайшего одобрения" и впоследствии был осуществлен.

В том же 1834 г. Антон Лаврентьевич разработал и проект кардинальной перестройки здания губернской гимназии. Вместо ранее существовавших трех отдельных корпусов был спроектирован один с повышенной центральной частью и двухэтажными крыльями. Как и в истории с проектом почты, первоначальный фасад и план нового здания гимназии претерпел серьезные упрощения: предполагавшийся сначала центральный десятиколонный портик с лоджией и овальным за ней залом, перекрытым сферическим куполом, был отвергнут и сохранена в декоративном решении фасада лишь рустовка первого этажа и чередование разнохарактерно решенных оконных обрамлений.

Верхнебазарная (Благовещенская) площадь с зданиями губернской гимназии и почтовой конторы. Фото М. Дмитриева

В 1834 г. линию площади между Алексеевской (Дзержинского) и Б. Покровской (Свердлова) улиц решили застроить каменном корпусом верхнепосадских общественных лавок. Первоначальный эскиз был создан губернским архитектором И. Е. Ефимовым, но так как работы по городу не входили в круг его непременных обязанностей, дальнейшая доработка фасадов, планов и разрезов была поручена А. Лееру. Учитывая значительность уклона грунта в сторону Черного пруда и в целях экономии средств на земляную нивелировку участка, он предложил возвести здание на подвальном полуэтаже, сохранив фасад по Б. Покровской улице двух-, а по Алексеевской трехэтажным.

Используя в решении фасадов гимназии, почты и верхнебазарных лавок единое горизонтальное членение и повторяющиеся декоративные элементы, А. Л. Леер придал набором имеющихся у него художественных средств некоторую ансамблевость, хотя, как мы видели, далеко не всем его авторским замыслам суждено было здесь претвориться.

В 1833 г. в Нижнем Новгороде начал работу особый Строительный комитет. А. Леер вошел в его состав с годовым окладом 1200 руб. Отмечая многолетнюю успешную работу Антона Лаврентьевича на ярмарке, нижегородский Строительный комитет ходатайствовал перед правительством об оставлении его на должности архитектора "по зданиям Ярморочного гостиного двора, испрашивая тоже о награждении его чином соответственно званию"^*. Утверждение ярмарочным архитектором пришло вскоре, а первый гражданский чин коллежского регистратора Антон Лаврентьевич получил только спустя два года, когда ему исполнилось уже 66 лет.

^* (ГАГО, ф. 669, оп. 318, д. 97, л. 159 об.)

Каждодневных дел по должности непременного члена Строительного комитета А. Лееру прибавилось. Приходилось делить себя между ярмаркой, Нижним Новгородом и городами губернии, а возраст постоянно давал о себе знать. Все чаще и чаще Антон Лаврентьевич задерживал составление смет и отчетов по поручаемым ему работам, что вызывало неоднократные нарекания со стороны губернского правления и даже донос об этом в С.-Петербург.

В рапорте главноуправляющего департамента путей сообщения и публичных зданий графа Толя от 11 февраля 1836 г. предписывалось: "Усматривая из донесения Нижегородской губернской Строительной Комиссии от 21 числа минувшаго генваря чрезвычайную медлительность архитектора Леера в исполнении возлагаемых на него поручений, я предписываю ей помянутому архитектору за таковую беспечность его сделать строгий выговор и внушить, что если впредь допустит он в чем-либо хотя малейшее промедление, то подвергнет себя Законной ответственности"^*.

^* (ГАГО, ф. 669, оп. 318, д. 235, л. 39.)

А 1836 г. для А. Л. Леера был особенно тяжелым: начались работы по перестройке зданий почты, губернской гимназии, дворянского пансиона, под надзором архитектора осуществлялась отделка интерьера кафедрального Спасо-Преображенского собора "под мрамор", производилась закладка каменных домов П. Косарева на Рождественской улице, Я. Наченского на Осыпной, необходимо было спешно составлять сметы на ремонт ямских постоялых дворов по почтовым трактам губернии.

Наиболее интересной работой А. Леера этого периода можно считать дом Я. И. Наченского (ул. Пискунова, 28), который, несмотря на сдержанное решение главного фасада, своей согласованностью пропорций выгодно выделяется среди жилых построек того времени, так как при разработке проектов частных домов архитектор был творчески более свободен, чем при создании фасадов общественных зданий, проходивших длинный путь утверждения "по инстанциям", где в это время господствовал дух "николаевской казенщины".

Художественный образ здания создан предельно скупым арсеналом выразительных средств. Плоскостность фасада нарушена ризалитным центральным выступом первого этажа, который служит основанием для четырехпилястрового портика. Первый Этаж разбит кирпичной кладкой под руст, горизонтальные членения которого утяжеляют основание, за счет чего портик воспринимается более легким, устремленным вверх.

Дом Я. Наченского на Осыпной ул. 1836 г. Арх. А. Леер

Не менее насыщенным для А. Л. Леера оказался и следующий 1837 г., когда началась перепланировка юго-восточной части кремлевской территории. Возле Спасо-Преображенского собора возводились дворец военного губернатора, службы, карьергардия и арсенал. Проекты зданий были разработаны инженером П. Д. Гетманом, но дорабатывались и строились под руководством Антона Лаврентьевича.

Идея создания в кремле значительного по тем временам архитектурного ансамбля захватила А. Леера. В развитие проекта он предложил связать кремлевскую территорию с площадью перед семинарией, заодно изменив вообще всю систему проходов в кремль. Эти градостроительные мероприятия тогда же были выполнены. Для проверки качества названных работ, "значительных капиталов стоящих", в сентябре 1837 г. прибыл из С.-Петербурга инженер Крейзер. Несмотря на высокую требовательность, он отметил, что все выполнено "весьма успешно, с надлежащею прочностию, по проекту и смете утвержденным, исключая некоторых изменений, которыя для прочности и красоты... необходимы"^*.

^* (ГАГО, ф. 669, оп. 318, д. 460, л. 18.)

Казалось, что добросовестность в делах, общее признание архитектурно-инженерного дарования, умение со всеми ладить должны были обеспечить безоблачную старость архитектора. У него был свои деревянный дом на Б. Покровской улице, дружная семья, понимающая его во всем жена Каролина, мать троих сыновей и дочери, в доме - полный достаток, добытый напряженным, но честным трудом. Л. Леер считал, что так будет всегда, но беда была уже на пороге его дома...

При значительных по объему многолетних строительных работах разрабатывались поэтапные кондиции - условия сдачи подрядчикам работ, которые получали ежегодно "высочайшее утверждение" в столице. Переписка по этому вопросу обычно длилась долго и часто препятствовала вовремя начать работы. Поэтому, готовясь без задержек продолжить в 1838 г. строительство военно-губернаторского дворца в кремле, А. Леер в обход правил об отдаче подрядов с торгов, заключил с крестьянином П. Афанасьевым, работавшим здесь и в 1837 г., предварительное соглашение. Рано наступившей весной подсушило землю. Можно было начинать строительство, но кондиции еще не были утверждены, и архитектору пришлось задерживать начало работ. Подрядчики обратились с жалобой на А. Леера к военному губернатору М. П. Бутурлину, объясняя, "что он не допускает их к начатию каменной кладки служб при военно-губернаторском доме... они имеют ныне до 200 рабочих, кои, оставаясь без дела, могут раззорить их..."^*.

^* (ГАГО, ф. 2, оп. 6, д. 268, л. 2.)

Как только горячий на расправу губернатор узнал о нарушении архитектором "высочайших установлений о порядках", он немедленно сообщил об этом в столицу и потребовал предания А. Леера суду. Остановить М. Бутурлина уже не смогли ни разумные объяснения самого Антона Лаврентьевича и инженеров Строительного комитета, сообщивших, "что вообще по всяким работам в здешнем городе весьма трудно при подрядах возбудить конкуренцию. Издавна здесь заведено, что вообще публикации на торги оставались тщетными: или никто не являлся, или весьма малое число лиц являлось для проформы, вынуждали начальство отдавать почем запросят, лишь бы не превышало сметы"^*.

^* (ГАГО, ф. 2, оп. 6, д. 268, л. 3.)

Но из С.-Петербурга пришел приказ о немедленном отстранении А. Леера от дел. Указ обнародовали 8 июня, и тогда началось судебное разбирательство, продолжавшееся почти три года. Но в поступках архитектора корыстных интересов не обнаружили.

Нижегородский вице-губернатор М. Панов, пока М. Бутурлин был в отъезде, 30 марта 1840 г. подал в сенат ходатайство о полной реабилитации А. Леера и просил "зачесть время нахождения его под судом и следствием в дальнейшую службу"^*.

^* (ГАГО, ф. 2, оп. 6, д. 268, л. 81 об. - 83.)

По возвращении в Нижний Новгород М. Бутурлин узнал о ходатайстве в сенат, разразился в губернском правлении скандалом и тотчас написал правительству о "преступлениях" архитектора. Но время было упущено, сенат уже высказал согласие с мнением М. Панова.

После получения официального оправдания А. Леер стал систематически появляться в кремле на строительстве военно-губернаторского дома, давая каменщикам указания. Об этом донесли губернатору, который после своего поражения стал считать Леера личным врагом. 17 июля 1840 г. старший полицмейстер города получил строгое предписание не допускать А. Леера в кремль, а на квартиру архитектора был послан пристав с официальным предупреждением^*.

^* (ГАГО, ф. 2, оп. 6, д. 268, л. 102-102 об.)

Пока шло судебное разбирательство, семья А. Леера оставалась практически без средств к существованию. Положение изменилось летом 1840 г., когда он продолжил работу на ярмарке и стал принимать как "вольно практикующий архитектор" частные заказы, прежде всего по духовному ведомству, где была постоянная потребность в дипломированных архитекторах. А. Леер разработал проекты перестройки в Нижнем Новгороде Никольской верхнепосадской церкви, Иоанна - Предтечи на торгу, фасады и планы каменных храмов для сел Толмачева и Фокина.

При посредстве М. Панова Строительная комиссия предприняла попытку привлечь А. Леера и к работам в городе, но в дело опять вмешался М. Бутурлин. Начались сложности и с утверждением фасадов частных домов, составленных А. Леером. Так, на проект трехэтажного дома купца А. Вялова был составлен целый "протокол" о недобросовестности А. Леера как архитектора^*.

^* (ГАГО, ф. 666, оп. 217, д. 391, л. 6-6 об.)

Тем не менее в 1842 г. на Нижне-Волжской набережной, возле усадьбы Голицыных, дом А. Вялова был построен. Он стал интересным примером застройки Нижнего Новгорода начала 40-х гг. XIX в. Многие сложности, которые пришлось преодолевать А. Лееру при строительстве дома Вялова, показали ему, что вся дальнейшая его жизнь в Нижнем Новгороде будет неизменно наталкиваться на препятствия самого влиятельного в городе лица и что надо искать новое место службы.

Прошение об отставке А. Леер подал сразу после закрытия ярмарки 1842 г. 19 августа ему выдали аттестат "для определения к другим делам". А. Леер вскоре переехал на жительство в С.-Петербург. Но рука М. Бутурлина доставала и там. В архиве разыскивались его отчеты за строительные работы прошлых лет и посылались для перепроверки в департамент проектов и смет, где за неправильную форму отчета или за нарушение сроков их представления, даже если с того времени прошло много лет, выносились неукоснительно строгие выговоры "в назидание другим". В таком случае на квартиру архитектора, в дом Валуа на Литейном проспекте, присылался с приставом чиновник департамента для оглашения указа. Так было в 1844, 1845 и 1848 гг. А. Л. Лееру уже было 77 лет, но он продолжал службу в качестве инженера II отделения I округа путей сообщения. Это были последние известия об архитекторе, отдавшем преобразованию Нижнего Новгорода четверть века своей жизни.